|
| The Dutch master got in his way with hands upheld to arrest his progress. | На его пути оказался голландский капитан, протянувший руки, чтобы задержать пирата. |
| Levasseur did not stay to argue with him: he was too impatient to reach his mistress. He swung the poleaxe that he carried, and the Dutchman went down in blood with a cloven skull. | Левасер, горевший нетерпением поскорее обнять свою возлюбленную, взмахнул алебардой, и голландец упал с раскроенным черепом. |
| The eager lover stepped across the body and came on, his countenance joyously alight. | Нетерпеливый любовник переступил через труп и помчался в рубку. |
| But mademoiselle was shrinking now, in horror. | Мадемуазель д'Ожерон в ужасе отпрянула от перил. |
| She was a girl upon the threshold of glorious womanhood, of a fine height and nobly moulded, with heavy coils of glossy black hair above and about a face that was of the colour of old ivory. | Это была высокая, стройная девушка, обещавшая стать восхитительной женщиной. Пышные черные волосы обрамляли ее гордое лицо цвета слоновой кости. |
| Her countenance was cast in lines of arrogance, stressed by the low lids of her full dark eyes. | Выражение высокомерия еще сильнее подчеркивалось низко опущенными веками больших черных глаз. |
| In a bound her well-beloved was beside her, flinging away his bloody poleaxe, he opened wide his arms to enfold her. | Левасер взбежал наверх и, отбросив в сторону окровавленную алебарду, широко раскрыл объятия, намереваясь прижать к груди свою возлюбленную. |
| But she still shrank even within his embrace, which would not be denied; a look of dread had come to temper the normal arrogance of her almost perfect face. | Но, попав в объятия, из которых ей уже трудно было вырваться, она съежилась от страха, и гримаса ужаса исказила ее лицо, согнав с него обычное выражение высокомерия. |
| "Mine, mine at last, and in spite of all!" he cried exultantly, theatrically, truly heroic. | - О, наконец-то ты моя! Моя, несмотря ни на что!- напыщенно воскликнул ее герой. |
| But she, endeavouring to thrust him back, her hands against his breast, could only falter: | Но она, упираясь руками в его грудь, пыталась оттолкнуть его и едва слышно проговорила: |
| "Why, why did you kill him?" | - Зачем, зачем вы его убили? |
| He laughed, as a hero should; and answered her heroically, with the tolerance of a god for the mortal to whom he condescends: | Ее герой громко засмеялся и, подобно божеству, которое милостиво снисходит к простому смертному, с пафосом произнес: |
| "He stood between us. | - Он стоял между нами! |
| Let his death be a symbol, a warning. Let all who would stand between us mark it and beware." |