| - Вопрос о твоей религии, мой друг, мы обсуждать не будем. |
| "But mark what I say to you." With a minatory forefinger he beat the time of his words. "Know, friend, that there is no religion a man can pretend to can give a countenance to lying. | Однако запомни, что я тебе скажу: никакая религия не может оправдать ложь. |
| Thou hast a precious immortal soul, and there is nothing in the world equal to it in value. | У тебя есть бессмертная душа. |
| Consider that the great God of Heaven and Earth, before Whose tribunal thou and we and all persons are to stand at the last day, will take vengeance on thee for every falsehood, and justly strike thee into eternal flames, make thee drop into the bottomless pit of fire and brimstone, if thou offer to deviate the least from the truth and nothing but the truth. | Подумай об этом, а также о том, что всемогущий бог, перед судом которого и ты, и мы, и все люди предстанем в день великого судилища, накажет тебя за малейшую ложь и бросит в бездну, полную огня и кипящей серы. |
| For I tell thee God is not mocked. | Бога нельзя обмануть! Помни об этом всегда. |
| On that I charge you to answer truthfully. How came you to be taken with these rebels?" | А сейчас скажи: как случилось, что тебя захватили вместе с бунтовщиками? |
| Peter Blood gaped at him a moment in consternation. The man was incredible, unreal, fantastic, a nightmare judge. Then he collected himself to answer. | Питер Блад с изумлением и ужасом взглянул на судью: |
| "I was summoned that morning to succour Lord Gildoy, and I conceived it to be the duty imposed upon me by my calling to answer that summons." | - В то утро, ваша честь, меня вызвали к раненому лорду Гилдою. По долгу профессии я считал своей обязанностью оказать ему помощь. |
| "Did you so?" | - Своей обязанностью? |
| The Judge, terrible now of aspect - his face white, his twisted lips red as the blood for which they thirsted -glared upon him in evil mockery. | - И судья с побелевшим лицом, перекошенным усмешкой, гневно взглянул на Блада. |
| Then he controlled himself as if by an effort. He sighed. He resumed his earlier gentle plaintiveness. "Lord! | Затем, овладев собой, Джефрейс глубоко вздохнул и с прежней мягкостью сказал: - О, мой бог! |
| How you waste our time. | Нельзя же так испытывать наше терпение. |
| But I'll have patience with you. | Ну хорошо. |