Вспомнили Ушакова.
— Нынче он в Тамбовской губернии, изредка весточку шлет, — рассказал Карцов.
— Кланяйтесь ему от меня.
Минул почти год со времени рапорта Сенявина…
Управляющий министерством военных и морских сил Траверсе среди других вопросов докладывал Александру:
— Ваше величество, департамент государственной экономии рассмотрел отчет по эскадре Сенявина.
— Ну и что же думают они? — Александр, равнодушно рассматривая тиснение на сафьяновой папке, недовольно поморщился.
— В департаменте решили, что претензии Сенявина подлежат удовлетворению.
— Вот как? — не скрывая раздражения, спросил Александр. — А что же Государственный совет?
Траверсе уловил недовольство Александра:
— Как ни печально, ваше величество, Совет утвердил общим собранием сие решение…
— И какие суммы причитаются этим воякам? — Александр перевернул лист.
— Суммы немалые, ваше величество, как изволите видеть, более двух миллионов.
Раздосадованный Александр отодвинул папку.
— В своем ли они уме! Казна совершенно пуста, как смог Государственный совет допустить такую нелепицу!
Траверсе втянул шею, молча пожал плечами, иногда лучше помолчать.
— В самом деле откуда вдруг и почему именно сейчас им нужно выплачивать?
Император лицемерил по привычке. Всему чиновному люду на Руси платили исправно, направо и налево разбазаривали казну на царские милости, сие было закономерно. Состоявшим же на службе у государства военным людям, жизнью платившим монарху за исполнение его повелений, можно и подождать.
Монарх размышлял, а в папке маркиза лежал еще один рапорт Сенявина. Прождав несколько месяцев, он с негодованием обратился к министру. «Я уверил команды, — взывал Дмитрий Николаевич, — что по прибытии в Россию долг мой будет пещись о возвращении им собственности их… Они мне верили и не только не роптали все время бытности за границею, но и по возвращении в Россию уже около 8 месяцев удерживаются просить им принадлежащего, конечно оставаясь в уповании на мое ходатайство».
Что было французскому эмигранту до заботы русского адмирала о своих соотечественниках! Можно ли беспокоить подобными «мелочами» монаршее внимание…
— Нынче государство в денежном расстройстве. Потому всем сразу платить не резон. Не так ли, Иван Иванович? — шутливо проговорил Александр, снисходительно вскинув взгляд на Траверсе.
Так давно уже звали подчиненные и царедворцы адмирала, позабыв начисто прежнее имя француза. Слава Богу, на его счету лежали давно кругленькие суммы, которые существенно выросли после перевода в Петербург. Черноморское правление тоже ему принесло немало; испортил дело только этот дерзкий Сенявин, блюститель порядка нашелся. Ведь добился в свое время, мерзавец, что ему, командующему флотом, пришлось выплачивать в казну несколько тысяч за гнилые сухари, посланные на Корфу…