– Прочти сам, Рустамчик, – вежливо попросил Сабир. – По-русски я тяжело читаю.
Рустам повернул часы циферблатом вниз и с выражением прочел: «Капитану Сергееву А. Д. за отличную службу по охране правопорядка от МВД СССР».
Двусмысленная надпись, что ни говори.
Держали меня крепко. Голубков даже обхватил горло сгибом руки. Сабир улыбался – закрыв глаза, открыв зубастый рот. Рустам злорадно покачивал перед моим лицом часы:
– А казачок-то – засланный.
В голове промелькнула почти забытая фраза: «Врешь ты все, я чувствую». Не эти ли ушки из-за пенька торчат? Отблагодарила, Поганка. Первая любовь.
– Ну, последнее твое слово, человек, – сказал Рустам. – Объяснись. Если сможешь.
Не люблю врать, все-таки я немножечко честный. Тем более и нужды сейчас в этом нет. А уж если врать, то желательно ближе к истине. Тогда ложь будет убедительнее, да и предпочтительнее.
– Отпусти, – хрипло проговорил я. – Чего вцепились? Мои часы, не трофейные.
– В ментовке служишь, значит? Художник! Срисовать нас задумал?
– Служил, – прохрипел я. – Погнали.
– Что же сразу не признался? – ещесильнее улыбнулся Сабир.
– И вы бы меня сразу полюбили?
Сабир перестал улыбаться. Голубков ослабил хватку.
– А за что тебя выперли? – спросил он.
– За измену Родине.
– Шутить потом будешь. Если сможешь.
– По служебно-политическому несоответствию.
– Не иначе – коммунист? Смотри-ка, Сабир, товарищ по партии тебе объявился! – злобно обрадовался Рустам. Он вообще с Сабиром довольно развязно себя вел. Непонятно. – Соратник боевой. Только чином пониже: ты же в секретарях райкома ходил, верно?
Меня отпустили. Напряжение спало. Потеплело за столом. Митрохин распахнул ставни, и в комнату хлынуло осеннее солнце. Рустам опустил часы в карман:
– Поношу пока. Такими часами от гаишников хорошо отбиваться. Разорили совсем, справедливые поборники.
– Они ж именные, – напомнил я.
– Так и документы твои у меня, – усмехнулся Рустам. – А где ты потом трудился? Не скрывай. Чистая совесть – крепкий сон.
– Частным розыском занимался…
– По чужим постелям шарил? – осклабился Рустам.
– Случалось… Потом в охране. – Они переглянулись. Я назвал несколько фирм, где могли дать обо мне соответствующие отзывы. – Надоело кусочничать. Больших денег хочу. И сразу.
– Я тоже, – усмехнулся Сабир.
– Все вы такие – коммуняки, – презрительно проворчал сквозь зубы Рустам (розовый демократ в душе). – Вам – все и сразу.
С верхнего этажа, беззаботно стуча каблуками по ступеням лестницы и мелькая коленками, спустилась Лариса.
– О! Какой гость! Привет тебе! Как спалось?
– Прекрасно. Такую поганку во сне видел. По лесу бегает и стучит.