— Это безнравственно, правда?
— Безусловно. — Айла усмехнулась, крепко сжала горячую дрожащую руку Одри и сказала искренне: — Я счастлива оттого, что ты счастлива. Ты просто светишься от счастья. А я-то думала, что всему виной Сесил… — Неожиданно Айла стала очень серьезной. — Но, Одри, ведь Луис не совсем нормален! Он непредсказуем, эксцентричен, как все люди искусства. Да, он прекрасно играет на фортепиано и рисует, как Леонардо да Винчи. Но этот сумасшедший пугающий взгляд… Сейчас он печален, через секунду — счастлив, и никогда не знаешь, каким он будет секунду спустя. Ах, Одри, надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь!
— Ты недостаточно хорошо его знаешь. Он добрый и ласковый, чуткий и щедрый. Извини, что не доверилась тебе раньше, я очень боялась, что ты проболтаешься. — Одри внимательно посмотрела на сестру. — Ты ведь не проболтаешься, правда, Айла? Ты даже не представляешь, как это для меня важно.
— Не проболтаюсь, — ответила она. — Ни в коем случае.
— Ты правда никому не скажешь?
— Никому… — продолжала она, — но при одном условии.
Одри вздохнула.
— Каком?
— Ты расскажешь мне все с самого начала, и с этой минуты я буду знать о каждом твоем шаге.
Одри улыбнулась и села на кровать.
— Я расскажу тебе все, если от этого будет зависеть, смогу ли я тайно встречаться с Луисом, — сказала она, снимая с себя одежду.
— Я буду помогать тебе, — с энтузиазмом предложила Айла, горя желанием присоединиться к новой игре. — Как будет весело вместе изобретать новые планы и обводить всех вокруг пальца!
Одри повесила платье на спинку стула.
— Тебе не помешает встать пораньше и принять ванну. Ты вся пропахла дымом.
— Разве? — Одри поднесла к носу прядь волос.
— Да, — сказала Айла. — Но мне это нравится. Так пахнет запретный плод. Ну, давай же, ложись и расскажи мне, как все началось. Началось в тот первый вечер, когда он пришел на ужин, правда? Тогда ты поняла, что Луис — это именно тот мужчина? И в то утро, когда я подстроила ту встречу в клубе, ты уже была влюблена, но не в Сесила, правда? — Айла задохнулась от восхищения. — Не могу поверить, что я ничего не замечала! Но я больше не буду оставаться в неведении, не так ли?
Одри скользнула под одеяло и свернулась калачиком рядом с сестрой.
— Луис покорил мое сердце, как только я увидела его улыбку…
Она подбирала слова, которые вполне могли сойти со страниц какого-нибудь романа. Возможность рассказать о своих чувствах Айле принесла Одри особое облегчение. Исповедь перед сестрой позволила ей сбросить с души часть вины. Это также дало Одри шанс снова пережить каждый миг этой связи. Она перекладывала события в поэзию слов, делая их таким образом еще более реальными.