— Я знаю, вы меня презираете, — вздохнул Андрей. — Но вы уверены, что сами поступили бы иначе, окажись вы на моем месте? Самуэль, прошу тебя, уезжай из России, если это возможно, и никогда не возвращайся: ты здесь погибнешь! Этот твой друг Константин мало чем сможет помочь: он хоть и богатый аристократ, но всем известно, что он тоже наполовину еврей, и кто знает, чем это может обернуться. А теперь мне пора к родителям: я должен убедиться, что с ними всё в порядке.
Они отпустили Андрея. Самуэль долго рыдал, а Ёзя не стал его останавливать. Он знал, что другу необходимо выплеснуть сжигающее его изнутри горе, и он просто ждал, когда тот соберется с силами, чтобы вновь отправиться в путь.
— Возвращаемся в дом Константина, — объявил Ёзя. — Ты поедешь с Ириной, это будет лучше всего.
— Я должен проститься со вдовой Карловой, заплатить за разгром, учиненный по моей вине. Отец хранил меха на чердаке дома Раисы. Я заберу оставшиеся для продажи.
— Я отдам тебе всё, что у меня есть, но не взыщи, ты же знаешь, что мы не слишком богаты.
— Ты подарил мне самое большое сокровище, о каком только можно мечтать: свою дружбу, — ответил Самуэль.
Ёзя проводил его до дома. Раиса Карлова прикорнула в гостиной, но Самуэль разбудил ее, чтобы рассказать о случившемся и сообщить, что Андрей оказался предателем.
— Я скажу ему, чтобы он убирался из этого дома, — прошептала Раиса, еле сдерживая слезы. — Я не желаю его больше видеть.
Затем она передала Самуэлю ключ от чердака, который носила на шее на тонкой цепочке.
— Твой отец хранил там свои меха, — сказала она. — И я думаю, ты знаешь, он держал там особую шкатулку, в которой держал сбережения. Он рассказал мне о ней, когда ты был еще маленьким — чтобы я знала об этих деньгах, если с ним вдруг что-то случится. Ты же знаешь, как он мне доверял. Найди эти деньги, они твои. Найди их и уходи как можно скорее, Охранка не удовольствуется одной лишь жизнью твоего отца, она придет и за твоей тоже.
При помощи Ёзи Самуэль отобрал для себя кое-какие меха, а остальные решил поделить между вдовой и своим другом; ведь он всё равно не смог бы увезти с собой все, и в то же время он рад был выразить близким людям свою признательность.
В отцовской шкатулке оказалось достаточно денег, чтобы вполне достойно жить в течение двух или трех лет. Их хватило бы даже на путешествия, подобные тем поездкам в Париж, к Мари, которые совершали они с отцом из года в год. Однако сейчас эти деньги послужат ему для того, чтобы начать новую жизнь, и теперь он спрашивал себя, где именно сможет ее начать.