Все три причины были объективно порождены устаревающим самодержавным и нарождающимся частнособственническим строем жизни в России. И все три были субъективными в том смысле, что за всеми тремя причинами стояли узкие элитарные круги, состоящие из вполне определенных, антигосударственно действующих лиц. Так было в Крымскую войну 1854–1855 годов, так было в 1904 году во время русско-японской войны.
Русско-японская война велась в интересах не России и не народа России, а в интересах элитарной кучки. Соответственно, она была во всех отношениях бездарной – как и Крымская война, но бездарной лишь на высших «этажах» государственного и военного управления. Боевые офицеры, солдатская и матросская масса даже в «японской» войне 1904 года не провалились, не говоря уже о Крымской войне. Крымская война, которая велась на своей территории, вообще дала выдающиеся образцы русской воинской доблести в виде знаменитой обороны Севастополя во главе с адмиралами Корниловым, Нахимовым и Истоминым и полузабытой обороны Петропавловска-Камчатского. А на фоне доблести масс и напрямую связанных с ней военачальников лишь рельефнее проявлялись гнилость, подлость и антиобщественная суть «элиты» во главе с обоими Николаями – Первым и Вторым.
Начавшаяся 22 июня 1941 года война была народной на всех «этажах» общества, она с первых дней характеризовалась единением и сплочением власти с народной массой, потому что интересы власти были неотделимы от интересов народа, и наоборот…
Возьмем Отечественную войну 1812 года. Тогда налицо был неудачный начальный период войны, однако высшее военное руководство с самого начала было относительно компетентным – Барклай-де-Толли если и не подготовил соответствующую возможностям России армию, то по крайней мере не загубил ее и сумел вывести из-под удара. Затем хватило не то что готовности умереть, но всего лишь готовности Александра I не сдаваться (в сочетании с готовностью передать высшую военную власть адекватному Кутузову), чтобы пожар Москвы стал маяком на пути русских в париж. А в Крымскую и японскую войну высшая российская власть оказалась уже полностью неспособной на разумные, диктуемые ситуацией решения. (Собственно, в 1904 году единственным разумным решением был бы отказ от авантюрного проекта «Желтороссии».)
Сталин и большевики были и в этом отношении полной противоположностью старой власти. Недаром Сталин в одной из своих речей сравнил большевистских руководителей с Антеем, который сохранял свою силу до тех пор, пока был неразрывно связан с землей. Вот так и большевики, говорил Сталин, непобедимы постольку, поскольку они не теряют связи с массой. Это была не фраза, это было нормой государственного управления в СССР Сталина. Нормы власти соблюдаются не всегда даже представителями самой власти, но тем не менее суть и характер этих норм определяют успех или неуспех власти.