Наш старый добрый двор (Астахов) - страница 166
Майер продолжал следовать за Вальтером, пытаясь понять причину его неудовольствия. Все, казалось бы, в полном порядке. Отряд сидит в расселине прочно, он словно кость в горле у русских. Все обходные пути взорваны или заминированы, тут можно до рождества обороняться.
«Видно, его обозлила эта радиоболтовня. То, что там, у микрофона, немец… А может, сделать подарок командиру? — подумал Майер. Мысль понравилась ему. — В самом деле — показать, на что способен Гуго Майер. Такой подарок стоит Железного креста, надеюсь, он поймет это…»
Лучи заходящего солнца вызолотили вершины гор. В кустах боярышника замолкли дрозды. Было тихо и как-то очень мирно в этом прекрасном предгорье, расцвеченном щедрыми весенними красками.
Только раз, уже в сумерках, со стороны расселины донеслась беспорядочная стрельба. Стадо косуль выбежало на открытое место, к берегу ручья, и заметалось под выстрелами. Несколько секунд, и животные исчезли так же неожиданно, как и появились. Легко взлетая в воздух, словно паря в нем, они скрылись вслед за вожаком в зарослях ежевики.
К шести утра лейтенант Зигль вместе со своим маленьким подразделением был на месте. Боевое охранение доложило, что ночью противник активных действий не проявлял, сидел тихо, разве что ракеты пускал, пока луны не было. Поэтому возможность засады в районе ведения передач исключается.
Альберт Хуш настраивал аппаратуру; Отто Штейнер проверял связь с НП[52] командира роты — где-то оборвался кабель, и он пополз вдоль него, чтобы найти обрыв.
Ива лежал за бруствером из камней, положив перед собой автомат. Гранаты из сумки не стал доставать, не понадобятся они сегодня. А может, и никогда больше не понадобятся.
Минас и Ромка были возле Зигля. Все в порядке, время шесть ноль-ноль, пора начинать передачу.
Из-за горного кряжа медленно и торжественно выплывало солнце, словно балерина в пурпуровой пачке…
— Ахтунг!.. Ахтунг!.. — начал передачу лейтенант Зигль.
Зигль не успел сказать и десяти фраз, как у края расселины замелькали бегущие фигурки. Тут же ударил пулемет. Один, следом другой. Бегущие бросились врассыпную, залегли, снова поднялись и побежали. И опять залегли. Так продолжалось минут десять, пока те, кто бежал впереди, не вырвались из зоны пулеметного огня.
Теперь они были хорошо видны. Особенно долговязый парень в расстегнутом мундире. Он несся в середине реденькой цепочки, высоко вскидывая острые колени. Подняв в правой руке автомат, а в левой зажав листовку-пропуск, парень кричал во все горло:
— Nicht schiessen! Nicht schiessen, Genossen!