Наш старый добрый двор (Астахов) - страница 168

Метр… Еще метр…

— Товарищ лейтенант! Вы живой?.. Еще немножко, товарищ лейтенант, совсем немножко, ну!

Он опять смотрел на тянущиеся по земле ноги в начищенных сапогах и вспоминал наставления старшины Шинкаренко:

«Рядовой Сойкин! Выйды из строю! Ось ты, бачу, сапогы свои тильки для старшины надраив. Носкы блыщат як солнце, а задники у них пагани дуже, вси як у болоти. Так що иды, хлопче, почисты тэпэр сапогы для сэбе…»

— Огонь! — визгливо выкрикивал Майер из-за валуна. — Обходите их, идиоты! Смелее вперед!..

Ива услышал его голос, попробовал добросить до валуна гранату, приподнялся, опираясь на руку, бросил с размаха, и в ту же секунду что-то тяжелое и тупое ударило его сзади по каске. Нестерпимо яркий свет полыхнул в глазах.

«Обошли, сволочи!.. — подумал Ива, проваливаясь в мягкую пустоту. — Обошли…»

Минас стрелял из-за высокого каменного барьера, надежно защищавшего его. Он видел, как Ромка подползает к дверям охотничьего домика, как переваливает через высокий порог обмякшее тело Карла Зигля.

Полевой телефон лежал рядом с Минасом. Время от времени, когда наступали короткие паузы, он снимал трубку и прижимался к ней ухом. Но трубка молчала.

«Что же со связью?.. Где Отто Штейнер?.. Как там Ивка?..» Эти короткие, словно выбитые морзянкой мысли вспыхивали и гасли. Минас вжимался щекой в теплое дерево автоматного приклада; длинные очереди невидимой огненной чертой продолжали отсекать от охотничьего домика лезущих вперед гитлерюгендов — открытая поляна перед домом простреливалась Минасом из конца в конец.

— Слушай, Гуго! — крикнули сзади. — Надо отходить — к ним двинулась подмога!

Как бы подтверждая эти слова, за спиной Майера взметнулись веера разрывов. Мины падали часто, казалось, что сзади кто-то огромный и насмерть простуженный заходится сухим, раздирающим грудь кашлем.

— Пулеметы на фланг! — приказал Гуго. — С фаустпатронами вперед! Возьмем того, кто орал по радио, и тогда отойдем… Нойнтэ, Шмитт! Ликвидируйте автоматчика за теми камнями! И не смейте трусить, подонки!

Мейер кричал и ругался, чтоб хоть как-то заглушить тошнотворное чувство страха, охватившее его с той самой минуты, когда он, подняв над головой зажатую в кулак листовку русских, побежал навстречу несущемуся из динамика голосу.

В какой-то момент мелькнула мысль: может, и впрямь плюнуть на все, крикнуть спасительное «Гитлер капут!», а там будь что будет: обещал же этот немец в своей передаче жизнь и возвращение домой. Но сзади топало полсотни парней, кто-то падал, изображая убитого, все шло по сценарию, придуманному накануне им, Гуго Майером, и стоит ему теперь отклониться от этого сценария, как тот же Нойнтэ, этот дохлый герой, не задумываясь, вмажет в спину горсть свинца.