— Там… Там Никагосова убили.
— Никагосова?! Кто его мог убить?
— Кажется, Михель.
Михель стоял меж двух милиционеров. Один из них держал руку на расстегнутой кобуре нагана, другой кричал на толпившихся вокруг людей:
— Отойдите, да! Что такое, что такое! Мешаете, ну!..
Михель стоял спокойно, в лучах солнца серебрились его коротко остриженные седые волосы.
Пригласили понятых. Никс все время лез вперед, чтоб взяли его. Но молчаливый милицейский капитан козырнул профессору:
— Не посчитайте за труд, случай очень серьезный.
— Я готов, — кивнул профессор.
Пришла машина с решеткой на маленьком, окованном железом окошке. Милиционеры подсадили Михеля.
— Я всегда говорила, что он шпион! — крикнула с балкона мадам Флигель. — К ним в подвал вечно шлялись какие-то типы.
— Вы что-нибудь видели? — тут же повернулся к ней капитан милиции.
— А то я не видела! Я за ними за обоими наблюдала. Здесь нечистое дело, товарищ начальник милиции. Он же немец!
— Старая тура! — бросил ей Михель и отвернулся.
Машина уехала. Капитан и понятые спустились в подвал. Никагосов лежал посреди комнаты на куче тряпья. Все было перевернуто вверх дном, разбросано в беспорядке, сорванный со стены дырявый палас валялся, закрывая лицо убитого.
— Кто сообщил вам о случившемся? — спросил капитана профессор.
— Сам Глобке. Пришел в милицию и доложил: зарезали Никагосова, вот нож. А нож его. Сапожный, острый, как бритва.
— Преступники, видать, искали что-то, — сказал второй понятой — управдом.
— Преступники? — переспросил капитан. — Вряд ли с Глобке был еще кто-то. — Он поднял с пола пустые винные бутылки, осторожно завернул их в старую скатерку. — Прирезать пьяного старика — дело нехитрое. А вот искал что-то, это вы правы. Деньги искал. Глобке сам сообщил: у Никагосова большие деньги спрятаны.
Усатый лейтенант устроился за столом, сдвинул в сторону тарелку с остатками еды, приготовился писать протокол. Понятые сидели у двери, а капитан ходил по полутемной комнате, то и дело перешагивая через Никагосова, и диктовал лейтенанту:
— «28 мая 1942 года в доме № 9 по улице Подгорной…» Написал?
— Сейчас…
— Нельзя ли, — сказал профессор, — положить покойного на тахту.
— Извините, — капитан развел руками. — Никак нельзя, пока не закончим осмотр места происшествия.
— Ну что ж, раз не полагается…
Народу набилось полный двор, люди заглядывали в окна подвала, пытались спуститься вниз, но их не пускал милиционер.
— Куда лезешь, ва! Что за человек — как маленький, честное слово.
— Что случилось? Что случилось? — любопытствовали прохожие.
— Старьевщика сосед зарезал. Немец. Говорят, они шпионы были, деньги поделить не смогли.