— Да бросьте, с этим живут по сто лет. Есть вещи и похуже.
— Ну да, пока бережешься, вроде терпимо, — сказал Лусио. — Только в тот момент, когда ты меньше всего ожидаешь, — на тебе, — прободение, и отправляйся к праотцам. С этой киской шутки плохи. Она шутить не любит.
— И от всего-то отказывайся. И боли, и диета, и на душе кошки скребут.
— Много мороки, много мороки, — подтвердил Лусио.
— Ладно, Лусио, не так уж все страшно… Вы-то вроде ни в чем себе не отказываете. За день выпиваете побольше, чем любой из нас. А тут строите из себя мученика.
— Ну так это потому, что мне все одно, прожить на десять лет больше или на пять меньше. Вот в таком виде, в каком я сейчас. Быстрей перестану надоедать моей невестке, — сквозь зубы засмеялся он. — Это такая женщина, которой и в голову не придет сказать мне хотя бы для приличия: «Побереги себя, Лусио!» Нет, такое ей в голову никогда не придет!
— Ну, слава богу, — сказал Маурисио. — А то уж давно ты не поминал свою невестку. А пора бы уж. Я и то удивлялся, что это ты о ней совсем забыл!
Все засмеялись.
С плотины доносились мощные всплески. На краю дамбы возникала человеческая фигура и падала в воду, поднимая тучи брызг. Крики разносились по воде звонко, с металлическим резонансом. Мигель и Алисия купались вместе с Фернандо и Мели. Теперь они вчетвером смеялись над Себасом, который плыл к ним.
— Ну, старик, на это стоит посмотреть, обрати внимание на скорость.
— Да, шуму много, толку мало. Мотоцикл и то у него меньше пыхтит.
Себас встал возле них на дно, тяжело дыша:
— Что тут у вас происходит?
— Ничего. Ты, наверно, путаешь плавание с вольной борьбой — лупишь воду без пощады.
— А что? У каждого свой стиль, — смеясь, ответил Себастьян.
— Это конечно.
— Ну, что вы тут делаете?
— Вот они рассказывали нам о стычке.
— Я так и думал. Слушайте, а Даниэль все не купается?
— Кто его знает.
— Да вон погляди, — сказал Фернандо, показывая в сторону деревьев. — Ну и спит же мужик! Что ему купанье.
— Давайте покричим ему.
— Идет, все разом, когда я скажу «три». Приготовились. Раз… два… три!..
— Даниэ-э-эль!..
— Громче.
— Даниэ-э-эль!..
— Черта с два. А ты, Мели, почему не кричала?
— Да оставьте вы его, пусть спит. Он в своем репертуаре.
— Он вполне мог в одиночку выдуть еще бутылку.
— Вот уж это меня бы не удивило.
— Так что? Выходим?
Многие шли к берегу и ложились загорать. В просветах между деревьями компаниями лежали люди в купальниках и плавках — на полотенцах и халатах или прямо в пыли. Над гребнем плотины по всей ее длине вытянулась цепочка голов — тел не было видно, они распростерлись по другую сторону, на бетонном укосе; отсюда виднелись только головы да иногда еще руки, свисавшие к воде, так что можно было чиркать по воде кончиками пальцев.