Полицейский провожал глазами кисет, переходивший из рук в руки. Теперь Аниано передал его Маурисио.
— Спасибо, я уже взял. — И он указал подбородком на самокрутку. — Отдайте Кармело.
И полицейский принял кисет, слегка всполошившись, как ребенок, которому достался гостинец.
— Ладно, покурим… — произнес он, щелкнув языком.
— Чем заболел, тем и лечись, — сказал Лусио. — Холод лечат холодом, жару — жарой. Зимой мы растираем лицо снегом, и оно сразу краснеет как мак и начинает гореть. Тут главное — вызвать реакцию. Вот то же самое и с касальей: она вызывает иммунитет к жаре.
— Почему же тогда вы сами ее не пьете, следуя нашему примеру?
Лусио указал на свой живот:
— А мне, дружище, здоровье не позволяет. У меня тут сидит киска, которая не любит касалью, она от нее отказывается. Она вообще добрая, но тут становится бешеной: царапает меня и кусает, будто ей на хвост наступили.
Чамарис улыбнулся?
— И вы тоже? У вас тоже язва?
Лусио кивнул.
— Тогда держите пять, — продолжал Чамарис и протянул руку. — Знаете, как-то раз в Косладе вышел такой же разговор, и мы прикинули, просто из любопытства, скольких людей мы знаем в поселке с язвой желудка. А вы учтите, нас было четверо, и скольких, вы думаете, мы насчитали? Прикиньте-ка и скажите, не задумываясь.
В рассеянности он уже было стал прятать кисет, который дал ему Кармело, но тот потянул его за рукав и бровями указал на мужчину в белых туфлях, стоявшего в дверях спиной к ним и все смотревшего на стервятников. Чамарис подошел к нему, ткнул в плечо кисетом.
— Курите…
Мужчина в белых туфлях обернулся.
— Слушайте, что с вами такое? Вижу, вам сегодня ни с кем не хочется разговаривать. Хватит вам смотреть в небо, и повернитесь к нам, примите участие в общем разговоре — вот и отвлечетесь.
Тот лишь скривил рот в вымученной улыбке и взял кисет, поблагодарив:
— Спасибо, не подумайте, что я сегодня… Я возьму на закрутку, благодарю.
Чамарис вернулся в центр зала.
— Ну так что же, сеньор Лусио, — сказал он, — сколько язв, по-вашему, насчитали мы тогда в Косладе?
— Ну, не знаю… Дюжину?
Чамарис хлопнул его по плечу и ответил, чеканя слова:
— Семнадцать! Не больше не меньше — семнадцать язв желудка. Что вы на это скажете, а? — Он почти наскакивал на собеседника. — Недурно, правда? Хороша статистика? А в Сан-Фернандо, думаете, меньше? Наверняка больше!
Мясник расхохотался:
— Ну вот! Теперь объявят конкурс, в каком из поселков больше язв! Вот это идея! Кстати, с нами Аниано, он и поможет составить условия конкурса и определить весь ритуал. Ну как?
— Вы смеетесь, — ответил ему Чамарис. — Легче всего смотреть на быков из-за барьера! Будь у вас у самого язва, как очень хорошо сказал сеньор Лусио, эта самая киска, которая кусала бы вас изнутри, тогда я бы послушал, что вы скажете. И смеялись бы поменьше. А от касальи отказались бы наотрез.