Себас повернул голову, не поднимая ее с колен Паулины.
— Лапушка, Паули, почеши-ка мне спину.
— Еще чего?!
— Да очень уж чешется.
— Не надо было столько лежать на солнце. А если я почешу, станет еще хуже. Хочешь, намажу тебя кремом?
— Не хочу мазаться — потом пыль будет прилипать.
— Тогда терпи, милый, ничего не поделаешь. А чесать — ни в коем случае.
Все потянулись к кульку с орехами. Хруст скорлупы заставил Паулину обернуться.
— Тут только не зевай, — сказала Мели. — Не то все прохлопаешь.
— Стыд стыдом, а голод не тетка.
Стоял сплошной хруст, словно работала небольшая крупорушка. Кулек лежал на земле, в центре круга. Скорлупа падала на голые ноги. Фернандо сказал:
— А вот в сороковом — сорок первом из такой скорлупы варили кофе.
— Кто это тебе сказал?
— Сам помню. А еще из сладких рожков и кой-чего похуже. Ужасная была бурда.
— Это уж был не кофе, а бог знает что, — отозвался Сантос.
— Хоть как называй. Только делали его из такой вот скорлупы и в лавке продавали за кофе.
Паулина потянулась к кульку и взяла целую пригоршню орехов.
— Эй! — воскликнула Алисия. — Куда ты столько?
— Всем по орешку, детка! Возьми и катись!
— Это нам с Себастьяном на двоих, он не хочет шевелиться. Больше я брать не буду.
Тут все набросились на кулек с орехами, сбились в кучу, с криком и смехом оспаривая друг у друга добычу. На земле остались клочья газеты и несколько раздавленных, затоптанных орехов.
— Так нечестно! — заявила Мели. — Мне досталось только два. — И она показала их, раскрыв ладонь.
— Шевелись поживей, — сказал ей Фернандо.
Мели обернулась к Алисии:
— А ты, Али, сколько ухватила?
— Целую пригоршню. Хочешь ешь, бери отсюда.
Даниэль посматривал на всех искоса, прижавшись щекой к земле. Увидев, что глаза у него открыты, Лусита предложила ему орехов?
— Хочешь?
Дани покачал головой, заложил руки за голову и стал смотреть на вершины деревьев.
— Такие дела всегда так кончаются, — сказала Кармен.
— Как так?
— А вот так, неразберихой. Кто понахальнее, тому больше всех достается. Это вроде как на деревенских свадьбах: при выходе из церкви кидают в толпу монеты, чтобы полюбоваться на свалку, которую устраивают мальчишки.
— А ты была когда-нибудь на деревенской свадьбе?
— Была. В позапрошлом году.
— Это, должно быть, весело.
— Весело, если есть с кем посмеяться. А если нет, если ты, как я, окажешься стиснутой за столом между двумя деревенскими недотепами, которые только и спрашивали, хожу ли я на танцы в Касабланку или в Пасапогу, — тогда, поверь мне, с тоски сдохнешь. Так намаешься — на две недели хватит злости.