В вестибюле, у застекленной стойки, дежурный протянул ему в окошечко документы и одобрительно подмигнул — а ты, мол, ничего, парень. У него на пульте тоже валялось несколько утренних газет. Эдгар рассеянно кивнул и шагнул на улицу. Узкая спина в сером пиджаке быстро удалялась от него. Лапин уходил, как совсем недавно уходил отец, а он постеснялся или поленился догнать, сказать что-то важное, нужное им обоим.
Запихнув документы в карман, Эдгар побежал.
— Николай Сергеевич!
Тот остановился. Эдгар чуть не налетел на него.
— Николай Сергеевич! — слова застревали у Эдгара в горле. — Спасибо вам… за все.
— Не меня нужно благодарить, а Юрия Ивановича. Ну да ладно. Беги, не то на самолет опоздаешь. — Лапин крепко стиснул руку Эдгара и пошел прочь.
Небольшой чемоданчик, застегнутый на все замки, стоял готовый в дорогу. К нему вальяжно привалился яркий пакет какого-то парижского супермаркета, скромный эквивалент командировочной валюты. Больше собирать было нечего, но Эдгар почему-то медлил. Присел на дорожку на край огромной четырехспальной кровати и погрузился в свои мысли. Он даже не услышал, как в дверь постучали.
Эдгар очнулся, лишь когда увидел перед собой Марту в распахнутом плаще и ярком шарфе, небрежно, но живописно обмотанном вокруг шеи. Золотистые пряди волос растрепались, разгоряченные щеки пылали.
— Вы?
Она кивнула в ответ. Они стояли друг против друга, до конца не сознавая, кто они — влюбленные или враги. Бесчеловечная система слежки, доносительства, недоверия запутала их, тяжким гнетом придавила естественное, человеческое, и все же их неодолимо тянуло друг к другу.
— Простите, Эдгар, я все понимаю и не должна была приходить. И я сейчас уйду, но… я не могла не сказать вам, — она мучительно искала слова, которые смогли бы убедить его, и в конце концов крикнула в отчаянии: — Эдгар, вам нельзя возвращаться в Союз.
Он смотрел на нее с сожалением и грустью.
— Во всяком случае, вы сделали для этого все возможное и невозможное.
Марта отвернулась. Глаза обжигали слезы бессильного гнева. Угодить в собственный капкан — ничего не могло быть нелепей и несправедливей. И все же она нашла в себе силы ответить спокойно:
— Дело не во мне. Хотя я в самом деле собирала все эти материалы для прессы… В кафе я хотела признаться вам в этом и просить у вас прощения, но помешали те подонки… Как же чудовищно переплелись и перепутались случайности. Но ведь я сама отказалась от грязной игры против вас. Я выкрала у них все материалы и спрятала у себя. — Она замолчала, собираясь с духом, чтобы сказать самое главное. Эдгар слушал ее с изумлением и недоверием. Ее история больше походила на американский боевик, чем на реальную жизнь. Неужели все это происходит с ним? Красивая девушка, слежка, темные делишки конкурентов у него за спиной, «желтая» пресса…