— Да-да, — оживленно подхватил Блейфил, — русские с их патологической шпиономанией скорее провалят свою технику на авиасалоне, чем упустят из внимания такой штришок в его биографии. — Он встал и с высоты своего огромного роста по-детски непосредственно и изумленно развел руками. — Это же перст провидения! Их пилот — и вы, глава конкурирующей фирмы! Для КГБ это готовое дело о диверсии и шпионаже. Секретное КБ, новая техника… Ох, не завидую я этому парню.
— Главное, побольше шума в прессе, — увлеченно подхватил Манфред, — эффектные фотографии, броские заголовки! Они наверняка заглотят такую наживку!
— Пресса — это кто? Марта? — сухо уточнил Лосберг.
Зингрубер сделал вид, что не заметил неприязненного тона партнера.
— Ты тоже не вправе тереть время. Нужно срочно выйти на этого парня. Устроить парочку встреч с ним в непринужденной обстановке. Если сумеешь всучить ему небольшой сувенир — совсем хорошо! — Он вдруг со знамением прищурился. — Слушай, а, может, парень и вообще не дурак? Если ты выложишь ему все козыри — про себя, про Марту, — может, он…
— Ну вот что, господа, — Лосберг тяжеловато поднялся, — вероятно, вам придется расписывать эту партию без меня.
Седые брови оскорбленно взлетели вверх, сухие губы сжались в узкую полоску.
— Ах вот как? — Зингрубера возмутило высокомерное чистоплюйство старика, разве не для него стараются, в конце-то концов. — Ну, если в тебе взыграли родственные чувства, может, предложишь мальчику свою долю в фирме? Не будь идиотом, Рихард, тебе не идет.
Плотные шторы в спальне свисали до самого пола, покрытого толстым пушистым ковром. Прозрачный дневной полумрак сгущался в углах, словно там ему было привычнее.
— Какого черта ты все-таки сюда заявился? Ты же прекрасно знаешь — я не хочу, чтобы узнал отец.
— Нехорошо обманывать папу, — откинувшись на подушки, Арвидас лениво покуривал, примостив пепельницу на животе.
— Слушай, правдолюбец, я не терплю, когда влезают в мои дела.
Марта сидела на кровати, спиной к нему, и говорила, не поворачивая головы.
— Ладно, не злись. Меня тоже вызвал Зингрубер. Тут стряпается какое-то грандиозное пресс-шоу. С латышами…
— Да-да, я и забыла, ведь ты у нас крупный специалист по национальным блюдам с политическим соусом.
Распущенные золотистые волосы Марты скрывали ее спину почти до гибкой тонкой талии. Арвидас скосил глаза и взглянул в стоявшее сбоку от кровати широкое зеркало. Ничего хорошего для себя он там не увидел — на животе наметились дрябловатые складки, мохнатая седина появилась на руках и груди. Ему уже исполнилось тридцать семь, и признаки возраста были налицо. Арвидас вздохнул и сел. Протянув руки, схватил Марту под мышки и потянул на себя. Она не сопротивлялась, только проговорила равнодушно: