— Даром красоты обладают лишь избранные, — прошептала Элиан. Она игриво подмигнула собеседнице. — И вы в их числе.
— Как и вы, — зардевшись, ответила она. — Но ум благо более редкое.
Проследив за взглядом Беатрис, Элиан рассмеялась. Напротив них сидела мадам Лоуп. Она могла бы стать очень обворожительной особой, даже не смотря на ее слишком близко посаженные глаза и маленький нос, если бы в ее карих глазах виднелось больше доброты, а не эгоистичности, больше теплоты к окружающим, а не любовь к самой себе. И если бы она умела хоть иногда слушать, а не болтать без умолку.
— Я не могу с вами поспорить, — Элиан укрыла своей ладонью пальцы Беатрис. — Не смотрите на нее.
— Почему? — де Эспри скользнула взглядом по руке графини, но свою не убрала.
— Боюсь, если она заметит ваш взгляд, мы обречены слушать ее унылую трескотню.
Смеясь, женщины решили поднять бокалы за дарованное им счастье.
Музыканты играли веселую мелодию, блюда сменяли друг друга, за столом переговаривались, время от времени не забывая о старом герцоге, пили за его здравие.
Когда гости насытились и напились, слуги начали убирать со стола. Гости расходились по своим покоям, шумно прощаясь до утра и желая друг другу удачи на охоте.
— Так рано и в постель ложиться не хочется, — немного разочарованно протянула Беатрис.
— Одной? — шутливо спросила графиня, подняв бровь.
Беатрис улыбнулась, задавшись вопросом, почему она краснеет, когда Элиан так шутит.
— Не хотите ли чаю? Я отдала приказ, чтобы после ужина он был готов.
Элиан поджала губы, задумавшись на мгновение.
— Да, пожалуй.
В камине потрескивали поленья, от света на стенах и мебели танцевали тени. Комната была небольшая, уютная и богато обставленная.
«Как раз для нас» — неожиданно пронеслось в мыслях де Эспри, когда она посмотрела на Элиан. Графиня была красивой, статной и в ней ощущалась сила, какая именно, Беатрис не знала. Она чувствовала, что Элиан может принести ей несчастье, но какое? Разве что… да, Бернар может потерять голову от такой женщины. Маркиза поймала себя на мысли, что не только Бернар.
На столик поставили фарфоровые голубые чашечки и разлили горячий чай. Беатрис взяла в руки чашку и подула, остужая кипяток. Что-то насторожило ее в поведении гостьи. Элиан сидела, замерев, с чашечкой в руке, выпрямившись, словно струна.
Еще немного продлилось молчание. Маркиза не сводила глаз с Элиан, когда та резко встала и горящим взором посмотрела на нее.
— Я люблю тебя! — выпалила дю Сорель, упав на колени перед Беатрис и прижав ее руку к своим влажным губам.
— Что?