– Но до чего же вы добры, достойные островитяне, – не прекращал повторять Фрике, – какая жалость, что у нас нет ни единой монеты, чтобы хоть как-то отблагодарить вас за вашу любезность. Если бы только у меня было хоть что-нибудь из тех забавных безделушек, что заставляют так радоваться прекрасных людей, обитающих во всех солнечных странах. Увы, ничего нет! А знаешь, Пьер, эти «пирожные» просто чудесны; я могу поклясться, что они сделаны из настоящей пшеничной муки. Мне бы очень хотелось знать, из чего они их пекут.
– Что правда, то правда. Я бы от всего сердца пожелал, чтобы такими «сухарями» могли питаться моряки всего мира.
Произнося последнюю фразу, мастер-канонир совершенно машинально развернул узел, служивший ему подушкой всю ночь. К его глубокому изумлению, из него посыпались многочисленные серебряные и медные монеты, которые, позвякивая, раскатились по траве.
При виде подобного богатства глаза обителей Тимора алчно заблестели. Они отлично знали, что такое деньги, и представляли, в какое количество тростниковой водки могут превратиться эти кругляши. Несколько часов беззаботного веселья! Фрике мгновенно уловил жадные взгляды туземцев и рассмеялся.
– Безусловно, все эти деньги добыты самым нечестным образом, но вы-то не имеете к этой грязи никакого отношения. Держите, мои добрые друзья, уберите в карман – если у вас, конечно, есть карманы – эти медали за доблесть с изображением монарха Нидерландов. Представляешь себе, Пьер, должно быть, это деньги пиратов, и я вдвойне рад, что могу использовать их именно таким образом. И хотя пословица гласит, что «неправедно нажитое впрок не идет», на сей раз оно послужит доброму делу и порадует благородных тиморян.
Оба чернокожих островитянина, восхищенные случившимся, зажали в кулаках «свалившиеся» на них флорины и решили, что день и так уже достаточно насыщен и потому им нет никакого смысла идти дальше. Город подождет, а они останутся с новыми друзьями. Что касается провизии, то ее можно уничтожить по дороге в деревню, бредя неспешно, словно ученики на каникулах.
Европейцы с радостью приняли приглашение аборигенов, которое существенно облегчало им жизнь и дарило несколько дней беззаботного отдыха. После продолжительной сиесты наши герои двинулись в путь, ведомые островитянами. Они шли по едва заметной петляющей тропинке, которая вскоре привела друзей к основанию высокой горы. Начался утомительный подъем, но затраченные усилия того стоили. Чем выше поднимались путники, тем более бесподобный вид открывался их взорам; помимо этого, легкие, перенасыщенные влажным и зловонным воздухом низин, очищались, и европейцы блаженно вдыхали свежий горный воздух. Они миновали зону туманов, которые плотной пеленой окутывали равнинные земли, куда солнце с трудом пробивалось лишь к трем часам дня. Избавившись от этой непроницаемой, теплой, удушливой дымки, друзья оказались на солнечном плоскогорье, где цвели роскошные кофейные деревья, чье наличие свидетельствовало о немыслимой бесхозяйственности колонистов.