И первым был его загадошство Ильсор Дершворт. Притом дух сразу вытащил меня к себе на Изнанку, и не подумав спросить скромную мавку, желает она в одной ночнушке шастать по гостям, или нет.
— Доброй ночи, — мрачно буркнула я, садясь на роскошной кровати, висящей прямо в чернильной пустоте и мрачно глядя на Ильса.
Глава Ассамблеи привидений устроился напротив меня в простом кресле и выглядел очень утомленным. Глядя на уставшего, полупрозрачного даже на изнанке призрака, я закономерно заподозрила, что желтоглазый мерзавец и манипулятор желает жрать.
— Здравствуй, мавочка… — вздохнул Ильс и окинул меня долгим взглядом, отдельно задержавшись на обнажившемся плече.
Инстинкт самосохранения вспомнил, о чем нам рассказывала Айлири, и о пристрастиях этого типа, а потом робко намекнул, что, возможно, дух хочет не только жрать…
Я нервно натянула сорочку обратно на плечо, и на всякий случай подтянула повыше зелено — золотое покрывало и завернулась в него как следует. Уже после, почувствовав себя относительно комфортно в этом импровизированном гнезде, спросила:
— Чем обязана?
— Я соскучился? — предположил мужчина, потягиваясь всем телом… как змей. Вот реально! Обычно, видя такое движение, приходят сравнения с семейством кошачьих, а тут… ну, змей есть змей! Глаза желтые, косы странные, грация поистине змеиная. Может, он оборотнем при жизни был? Или заклинателем змей. Я слышала, что в древности были люди с кровью проклятой Змеиной Богини в жилах, которые могли говорить на языке чешуйчатых тварей. Эдакие недовасилиски. Нет, ну все же, какая шикарная гипотеза в свое время обломалась. Жаль, что Ильс не основатель. Очень жаль.
— Охотно верю, что соскучился, — усмехнулась я и немного вылезла из своего кокона, позволяя ему красивыми складками осесть вокруг талии. Все же то, как я завернулась в него сначала, было слишком откровенной демонстрацией слабости и уязвимости. А нам этого не надо. — И, наверное, даже ощущаю себя польщенной. Такой важный дух, и так часто уделяет внимание скромной мне.
— Скромная ты — это восхитительная в своей непосредственности и очаровании еще не до конца проснувшейся силы женщина, — подавшись вперед, тихо сказал Ильсор.
— Благодарю за столь яркий комплимент, но, право, тебе застит взор эта самая сила, — потупила я взгляд.
— Мавка учится флиртовать? — потер подбородок мужчина, вопросительно изогнув темную бровь.
— Есть немного, — пожала плечами и философски заключила. — Кровь — не водица.
Тишина. Темнота. Изнанка была мглиста, как ночь в самый темный час, лишь два светлых пятна посреди бескрайнего темного моря. Я и Ильсор. Ильсор и я. Было в этом что‑то чарующее.