— Нет. Ты на нас нажаловался.
Я улыбнулся:
— Чертовски верно.
Мы замолчали на некоторое время. Воздух уже не казался таким прокуренным. У меня на душе полегчало.
— Тогда ты впервые назвал меня Пикси, — тихо сказала она.
Я вздохнул, подумав о маленькой Саре на моем заднем дворе, одетой как фея, такой розовой и нахальной.
— Да, назвал.
Она помолчала:
— Мне нравится быть Пикси.
Я ничего не ответил, но улыбнулся.
Пикси
Вдох.
Я тянула губами резкое тепло и горечь табака, чувствуя, как они обжигают внутренности, зрение размывается, а легкие расширяются от дыма. Я не хотела говорить. Я не хотела плакать. Я просто хотела сидеть рядом со своим героем и вспоминать.
Выдох.
Сигаретный дым уплывал в летнее небо, окружая нас и застилая звезды.
Я поднесла сигарету ко рту, но Леви мягко отнял ее до того, как она коснулась губ. Глядя в небо, он сноровисто затушил огонек о землю, а дым над нами стал рассеиваться, пока не исчез окончательно.
Вдох.
Звезды намного прекраснее, когда их свет не затеняет сигаретный дым.
Выдох.
На самом деле намного прекраснее. Правда.
Мы бесконечно долго сидели плечом к плечу, глядя вверх.
Вдох.
Лаванда. Летний воздух. Мята.
Выдох.
Поблизости нет монстров.
Леви
Тем утром я чувствовал себя прекрасно, словно легкие расширились, и устроили мне кислородный рай. Я закончил принимать душ и направился по коридору в свою комнату.
— Тридцать семь минут! — крикнула Пикси из-за соседней двери.
Я так давно не слышал подобной легкости в ее голосе, и это заставило меня надеяться, что она будет и дальше говорить со мной хотя бы для того, чтобы поддразнивать.
— Найди себе хобби, — крикнул я в ответ.
— Придурок.
Я улыбнулся глядя на стену:
— Ворчунья.
Вот и начался день.
Я оделся и забрал у Эллен список дел на сегодня. Рассматривая пункты, нацарапанные ее рукой, взглянул на женщину.
— Еще одна люстра?
Она улыбнулась:
— Да, в холле западного крыла.
— Да этой люстрой лет десять не пользовались.
— Верно. Потому что она сломана.
— Он и без нее хорошо освещен. Она ни к чему.
— Да, но она милая. Поэтому почини ее.
Я покачал головой и улыбнулся:
— Ладно.
— Развлекайся, —усмехнулась она.
Развлечение — полная противоположность тому, чем я занимался в ближайшие два часа, чиня адскую висячую штуковину, столь ценную для Эллен. Но это не смогло испортить мне настроения. Я расправился со списком раньше обычного, и снова направился к стойке регистрации, чтобы дать знать Эллен, что я закончил.
Она наклонила голову:
— Ты кажешься бодрым.
— Бодрым?
— Да. Счастливым. Оживленным, — она подозрительно на меня посмотрела и улыбнулась.