— Что?
Она продолжала улыбаться:
— Ничего.
Я вытаращился на нее, но она молчала, и теперь это казалось странным.
— Так... — протянул я. — Есть что еще делать или мне завершать смену?
— Нет. Ой, погоди, есть. Можешь отдать это Пикси? — протянула она мне белый конверт. — Это было в сегодняшней почте, и я забыла ей передать. И раз уж ты тут, не мог бы ты проверить слив? Мэйбл сказала, что он все время булькает.
— Булькает. Конечно, — я взял письмо и отправился на кухню.
Когда я туда зашел, Пикси отвлеклась от замешивания теста и улыбнулась. Я улыбнулся в ответ. Голодная частичка меня, о которой я раньше даже не подозревал, потеплела от удовольствия.
— Привет, симпатяжка, — улыбнулась мне Мэйбл. — Что-то тебя целый день не видно.
— Это из-за нездоровой одержимости Эллен люстрами.
Пикси фыркнула:
— Она нездорово одержима всем старым и непрактичным.
— Можешь мне не рассказывать. Эллен хотела, чтобы я тебе передал вот это, — сказал я, протягивай ей письмо.
— Спасибо, — Пикси взяла конверт и кивнула на две тарелки на столе — красную и синюю, в которых лежали шоколадные квадратики. — Хочешь пирожное?
— Конечно.
Она подвинула ко мне красную, я взял пирожное и направился к раковине. Но только потянулся к сливу и откусил здоровый кусок...
— Святые небеса! — я задохнулся и выплюнул кошмарное лакомство в раковину. — Какого... — закашлялся я и уставился на коричневую гадость в руке.
Мэйбл, улыбаясь, опустила глаза. Пикси скрестила руки и забавно выгнула бровь.
— Ты это заслужил, — сказала она, наслаждаясь видом задыхающегося и кашляющего меня.
— За что?
Боже, это худшее из всего, что я пробовал в жизни. Мне не хватало воздуха.
— За то, что менял соль с сахаром местами в течение многих лет, и за то, что добавлял уксус в ванилин, отчего мои пирожные выходили кисло-солеными. Сегодня утром я наконец опознала все ингредиенты и решила дать тебе попробовать собственный рецептик.
Я сплюнул и улыбнулся:
— И тебе понадобилось столько времени? Ох, Пикс. Лучше тебе распрощаться с мечтами о карьере детектива.
Я выбросил остатки гадкого пирожного и снова задохнулся. По-настоящему задохнулся, думаю, мог бы даже вырвать.
— А тебе стоит распрощаться со своим ланчем, — произнесла она. — Пожалуйста, только не на моей кухне.
Это заставило меня лишь сильнее задохнуться.
— Боже, — она закатила глаза и взяла пирожное с голубой тарелки. — Эти хорошие. Клянусь.
— Прочь от меня, дьявол испорченных лакомств.
Она рассмеялась.
— Дьявол испорченных лакомств? Вау. Уверена, ты можешь придумать что-нибудь получше.
— Демон злых десертов?