Слоняясь по комнатам, он вдруг осознал, что квартира эта, в сущности, не приспособлена для жилья. Кухня все равно что машинный зал, гостиная — отдающий химикалиями уголок мебельной выставки. Квартиру проектировали с расчетом на то, что муж и дети всю первую половину дня находятся вне дома, а жена в это время занимается домашним хозяйством, вечером здесь можно спокойно вымыться, поесть, немного посмотреть телевизор, а потом — и это было самое главное — улечься спать. Проект не предусматривал, что кому-то захочется в такой квартире жить.
По вечерам в теленовостях ползли вверх цифры — число безработных. Но они все, как один, работали сверхурочно, еще и еще. Никто не говорил об этом вслух, но в душе каждый надеялся сохранить таким образом за собой рабочее место. Да, все они видели, что строилось новое складское помещение. Видели, как освобождали место для новых станков, видели и сами станки — автоматы с электронным управлением. А затем однажды утром возле него остановился мастер: "Я попрошу вас зайти в отдел кадров".
Проходя через гостиную, он бросил взгляд на мебельную стенку. Внимательно пригляделся к этой разукрашенной под старину зазнайке. Внимательно пригляделся к иллюзии. К своей собственной иллюзии.
Отца своего он всегда воспринимал как явный анахронизм, фигуру девятнадцатого столетия, оставшуюся с тех времен, когда в отношениях между рабочими и предпринимателями не было ни права, ни законности. К этому неотесанному, шумному и неуемному верзиле Марион сразу же прониклась непонятной симпатией. Ее отец был водитель автобуса, тоже социал-демократ. Им приходилось все время держать обоих родителей на расстоянии друг от друга. Точнее, удерживать приходилось его отца, который то и дело порывался затеять спор с отцом Марион.
Когда гостиная была обставлена и повешены портьеры, они пригласили к себе Курта и Ингу, с остальными знакомыми они тем временем перестали общаться, да и с Куртом и Ингой виделись все реже. В лучших своих нарядах сидели они в этой комнате и были уверены, что вот так же живут судьи и врачи, коммерческие директора предприятий и крупные землевладельцы.
Неужели они тогда действительно верили, что от всех этих людей их отделяют разве что несколько марок в доходе, несколько квадратных метров жилья, несколько лошадиных сил в мощности автомобиля?
"Скоч" или "Бурбон"? Соленые палочки или печенье с сыром? Вино или пиво? Двое спокойных солидных мужчин сидели за этим столом, двое мужчин, считавших себя незаменимыми, двое мужчин, считавших себя безупречными партнерами администрации на своем предприятии, двое мужчин, считавших себя вполне независимыми.