— Кто это сделал? — заорал мастер.
Никто не ответил.
— В таком случае платить будете все вместе.
— Об этом не может быть и речи, — сказала Ирена.
К Марион подошла Эхтернахша.
— С того места, где вы стояли, вы наверняка видели, кто это сделал.
Конечно же, Марион видела, кто опрокинул тележку.
— Понятия не имею, — сказала она.
— Какой вам смысл покрывать виновного? По слухам, предстоят увольнения, а ведь известно, что вас приняли последней.
— Какая наглость.
— Вы, безусловно, видели, кто это был, — сказал мастер, который подошел тем временем.
— Я вообще ничего не видела.
— Я не верю вам, — сказал он. — Даю вам время на размышление. Даю вам всем время на размышление.
— Тебе решать, — сказала Ирена. — Тебе одной.
Между тем начались школьные каникулы.
— Почему ты не выйдешь поиграть в футбол? — сказал Хайнц. — Или не сходишь в бассейн? Будто в городе так уж нечем заняться.
— А с кем?! — крикнул Карстен. — Все ведь разъехались!
Об этом он действительно не подумал. Все друзья Карстена отправились с родителями отдыхать. И Ритины тоже.
В свое время они протестовали против его решения, умоляли, пытались что-то предпринять — и теперь, когда уже ничего нельзя было изменить, не стесняясь, показывали, как он действует им на нервы. В квартире теснота. Они не знали, куда себя деть. Слонялись без дела. Огрызались друг на друга ("С этой коровищей я в бассейн не пойду"). Стояла жара, потом пошли дожди, а им оставались разве что радости потребления, и оба без конца что-то жевали, сосали, слушали музыку, смотрели телевизор, пили — словом, стоили денег. И требовали денег, точно он обязан был хоть как-то загладить нанесенную им обиду.
Когда он входил в комнату, оба с тоской возводили глаза к потолку. С другой стороны, ему тоже давно не приходило в голову ничего, кроме всевозможных запретов.
— Опять ты торчишь у телевизора. Да оденься же наконец. Убавь громкость… Ты ведь только что выпил бутылку колы.
Временами он был уверен, что при желании легко поймал бы их с поличным: они хотели отомстить ему и потому нарочно включали музыку на полную громкость, нарочно с самого утра торчали перед телевизором, для того только, чтобы он разозлился и сделал им замечание. Они вели себя в квартире так, будто она принадлежала им одним, а он был гостем, который никак не желает понять, что его визит затянулся. Он даже ловил себя на том, что ему не хочется идти в гостиную за книгой, потому что Карстен и Рита смотрят там телевизор. Теперь он почти безвылазно сидел на кухне. Выходя из кухни с бутылкой колы в руках, Карстен демонстративно захлопывал за собой дверь.