Однако дом, где я оказалась, не был детским садом или местом для воспитания детей. Я это чувствовала. Все обитательницы дома Анны-Кармен (вне зависимости от того, имели они детей или нет) занимались только одним – прихорашивались или, как они выражались, «чистили перышки». Они постоянно укладывали волосы, накрашивали губы и глаза. В доме было много кроватей. Мужчины постоянно приходили в гости, чтобы на часок-другой уединиться с девушкой в комнате.
В то время я понятия не имела, что происходило под крышей дома Анны-Кармен. Я была наивным ребенком и ничего не понимала в этих «взрослых» делах. Вполне вероятно, что точно так же я бы ничего не заметила, если бы не провела несколько лет в джунглях, а жила все это время среди людей. Но я была рабыней Анны-Кармен. Я подрастала, и она начала готовить меня к новым обязанностям.
Я все больше любила проводить время вне дома. Лавочник, к которому меня отправляли за покупками, может, и не до конца понимал, что я ему говорю, но, по крайней мере, на меня не кричал и не бил. Походы в деревню давали возможность воровать еду.
В то время я не представляла себе, что это может быть преступлением. Иногда меня ловили на краже булочки или фрукта, но лавочники не запрещали мне возвращаться в свое заведение, потому что Анна-Кармен была ценным клиентом. В то время я была уверена, что еда – самое большое богатство на свете.
Во время вылазок в деревню я наблюдала жизнь и нравы обычных людей. Я не умела читать, писать и считать, потому что все время убиралась и помогала на кухне, в то время как дети постарше из дома Анны-Кармен ходили в школу. Все мое образование сводилось к тому, что обитательницы дома иногда показывали на вещи и говорили мне, как они называются. Я смотрела, слушала людей, училась у них, поэтому мне очень нравилось ходить в деревню, чтобы узнать что-то новое.
В деревне Лома де Боливар было несколько домов с белеными стенами, но большинство зданий были грязно-серого цвета. Казалось, что дома стараются держаться поближе друг к другу, поддерживая соседа своими бетонными объятиями. Дома, дороги и тротуары были покрыты пылью, и единственными цветными пятнами были автомобили и дававшие тень зеленые деревья дубильного сумаха.
Люди в деревне были очень общительными. Около шести часов вечера они выносили на улицу стулья, рассаживались и болтали. К этому времени становилось не так жарко, и никто не хотел сидеть в помещении в спертом и душном воздухе. Только Анна-Кармен и обитательницы ее дома не выходили вечером на улицы. Вообще у меня складывалось ощущение, что жители несколько сторонятся дома Анны-Кармен.