– Ты-то хоть не пей, Жека, – сказала Зоя Евгении.
– Я знаю, что нельзя, но я не могу. Такой день ужасный, такая тоска. И вчера был ужасный. И позавчера. И поза-позавчера. Сколько же можно? Когда этот ужас кончится? – простонала Жека, томно откинувшись на спинку кресла.
– Ехала бы к родителям. – К ее креслу подошел Федор. Его взгляд был устремлен на ее выпуклый живот. – Тебе просто страшно.
– Ты сам вот попробуй, роди. Я погляжу, будет тебе страшно или нет. – Жека взяла у Ираклия бокал с коньяком. – Это мне много. Этот возьми себе, а мне плесни один глоток.
– Два глотка. – Ираклий щедро плеснул. – Да, Федюня, ты вот сам попробуй роди. Слабо? А, да ты только об этом и мечтаешь, по-моему.
– Отвяжись ты от меня. – Федор забрал у него бутылку, налил себе полный бокал и залпом выпил.
«Видела бы это Варвара Петровна», – ужаснулась Нина.
– Если этот бесконечный траур продлится еще, мы все сойдем с ума, – объявила Ирина. Голосок ее звучал жалобно. – Я лично точно сойду. Это не ее, это нас всех заживо похоронили. Ничего нельзя. Мать не разрешает. Костька бросается, как пес бешеный. Кататься на мотоцикле нельзя. Я в кино хотела, в «Ролан» на «Хроники Нарнии», так мать мне такой скандал закатила. Та-акой скандал! А что я такого сделала? Ну, поехала бы в кино, отвлеклась.
– Девки… ау, сестренки, сестреночки. – Ираклий хлопнул в ладоши. – А хотите, прямо сейчас махнем в «Пропаганду» на всю ночь, там диджей новый, или нет, лучше поехали в «Вудсток».
– А что люди скажут? У них сестру зарезали, а они в клубе отрываются? – спросила Зоя.
– Да какие люди-то? Кто чего скажет? – хмыкнул Ираклий. – Всем наплевать.
– Это тебе наплевать. – Зоя встала. – Ты ведешь себя как… как настоящая скотина. Как скот бездушный. А ведь она… а ведь Дуня… ты вспомни, сколько она тебе добра сделала. Мать тебе, по сути, заменяла, когда ты был мальчишкой… И потом позже, ты вспомни, когда ты грязный, пьяный, с мордой своей наглой, в кровь разбитой не к отцу сюда, а к ней домой являлся, разве не она тебе ссадины твои лечила, обрабатывала? А кто с тобой по всем врачам в ЦИТО таскался, когда ты ногу сломал?
– Упал с мотоцикла неудачно, подумаешь. И я ее заботиться о себе не просил, она сама…
– Она-то сама. А ты… ты сволочь порядочная. – Зоя топнула ногой. – А теперь, когда она мертва, ты тащишь всех в клуб!
Ираклий поставил бутылку на каминную полку.
– Да ладно тебе, Зойка, я пошутил.
– Так по-скотски не шутят.
– Я сказал, что пошутил. И все, баста. Что, Ирка, ушки свои розовые навострила? Старшие ругаются – малявкам кайф, да? – Ираклий щелкнул Ирину по лбу, она тихо взвизгнула, ударила его по руке. – Ни в какой «Вудсток» мы, конечно, сегодня не поедем.