Прежде чем ответить, я на мгновение замялась.
— Ну, не такой уж и наглый, — слабо возразила я. — Я считаю, что большинство мужчин более чем счастливы полагать, будто молодая женщина — это хрупкая вещица. Так что фактически они уже обманывались, а я просто этим удобно воспользовалась.
Он внимательно посмотрел на меня сквозь прищуренные глаза, а затем усмехнулся.
— Может быть, вы и подходите для этой работы, мисс Рук. Поживем-увидим. Держитесь рядом.
— Куда мы идем? — спросила я.
— Вот и выясним. — Он пригнул голову и вошел в кабинет начальника. Раздался его голос, на который ему кто-то ответил, и Джекаби, что-то бормоча себе под нос, появился передо мной, а потом жестом указал на лестницу. — Комната 301. Идем?
Стук наших шагов эхом разнесся по лестнице, когда мы ступили на первый пролет.
— Значит тот полисмен просто сказал вам куда идти? — спросила я.
— Да, очень предупредительный джентльмен, — ответил Джекаби.
— Так значит вы и правда сотрудничаете с полицией.
— Нет, нет, не по этому делу... не то что бы. Я просто задал вопрос, а он просто ответил. — Джекаби перегнулся через перелила, когда обогнул их, чтобы попасть на следующий пролет.
Я на мгновение задумалась.
— Это какая-та магия?
Идиотский вопрос.
— Разумеется, нет. — Данное предположение вызвало презрение у Джекаби. Он остановился, чтобы рассмотреть перила, а затем продолжил свой путь наверх.
— Нет? Тогда как вы, ну знаете, заколдовали его или вроде того?
Мужчина остановился и повернулся ко мне.
— Да что, черт подери, заставляет вас так думать? — поинтересовался он.
— Ну, мы вроде как пробрались на место преступление, но вас не беспокоит, что это вызовет подозрения у полицейских, и все, что вы говорите... ну, вы поняли.
— А с чего бы этому полисмену быть подозрительным? Там полдюжины вооруженных стражей закона, следящих, чтобы внутрь входили лишь уполномоченные лица. В отличие от вас, маленькая притворщица, я лишь разрешил его предположениям сыграть мне на руку. И никакой магии, мисс Рук.
— Знаете, сложно предсказать, что взбредет вам в голову. Я вообще-то не верю в этот... этот... в оккультизм. Я не верю в домашних привидений, гоблинов или Санта Клауса!
— Ну, конечно, нет, это же глупо! Не духи и гоблины, они-то как раз реальны. Но существование Санты — нонсенс?!
— Вот опять! Как вы можете что-то называть нонсенсом, когда сами верите в сказки?
— Мисс Рук, я не оккультист, — Джекаби остановился на площадке и посмотрел на меня, — я человек разума и науки. Я верю в то, что вижу и могу доказать. И то что вижу я, остальным зачастую сложно понять. Это мой дар, и он, как выяснилось, уникален. Я вижу правду там, где остальные видят иллюзии — а их так много, этих масок, фикций. Весь мир — театр, как говорится, и похоже только у меня одного место с видом на закулисье. Например, я не верю, что феи любят мед и молоко, только потому что так утверждают старые предрассудки. Я верю в это, потому что, когда несколько раз в неделю я оставляю для них блюдце, они останавливаются и выпивают. Они удивительные создания, кстати. Прекрасные крылышки: тонкие, как паутина, и переливающиеся в лунном свете.