Юрка назвал сумму, не показавшуюся Вите очень уж непомерной: если употреблять только по праздникам, вполне можно себе позволить.
- Знаешь, - решился высказаться Витя, - я в таких делах тебе больше не помощник. Сдаюсь. - Он даже вскинул руки кверху. - Когда ты стараешься выкарабкаться, я готов тебе помогать до бесконечности. - Он было дернулся прижать руки к груди, однако чувствительности в нем поубавилось. - Но помогать тебе... - Он запнулся, не в силах выговорить слово "колоться".
- Да я вмазываться... колоться больше и сам не хочу. Я теперь на коле... на таблетках перебьюсь.
Юрка произносил какие-то названия, но Витина душа отталкивала их с такой силой, что он был не в состоянии их запомнить - что-то вроде релодорм, радедорм, феназепам... Однако сам Юрка был настолько ласков, предупредителен и говорлив, что Витя почти поверил: самое страшное позади.
"Лишь бы не героин", - повторял Юрка, и эту формулу Витя хорошо усвоил. Под этим лозунгом и протекли ближайшие недели.
Хорошее было время - можно было черпать душевные силы в лозунгах...
Назавтра Юрка был немногословен, тускл - кажется, у него и волосы как-то потускнели, поредели, наметилось что-то вроде залысин, - и Витя, желая его подбодрить, ласково напомнил ему, какой он вчера был веселый, разговорчивый...
- На базар пробило, - ответил Юрка с кривляющейся ухмылкой.
Он снова начал находить удовольствие в этих мерзких оборотцах - и уж не потому ли, что родителей от них передергивало? Он становился все более отрывистым, взрывчатым, и Витя уже с полной обреченностью принял его затравленно-злобное предложение отправиться на Апрашку за колесами. Формы ради Витя все-таки предложил Юрке потерпеть, но тот сразу же вызверился: "Ты что, хочешь меня снова на героин подсадить? Я бы на него и не... ну, баловался бы, как раньше... если бы план можно было достать!.."
Во всем была виновата израильская полиция, а теперь, похоже, и сам Витя претендовал занять место рядом с нею.
На этот раз нужные колеса удалось приобрести довольно скоро перетаптываться на солнцепеке у Апрашки пришлось всего минут сорок реального времени и всего часа два по внутренним Витиным часам: Витин ужас перед надвинувшимся на них чудовищным миром обрел более или менее определенные размеры и очертания. Витя, например, уже сообразил, что покупка с рук официально выпускаемых лекарств, уж во всяком случае, не может караться тюремным заключением.
Когда Витя увидел обширную пластину со стройными рядами белых кнопочек и блистающей нетронутостью фольгой на обороте, он даже испытал что-то вроде радости - надолго хватит. И вообще по карману. Так что он на несколько часов впал в оторопь, когда мгновенно взрытая гладь фольги взлохматилась рядами беспомощно поблескивающих лепестков над пустыми глазницами. Есть таблетки горстями - а Витя-то думал, что это только фигура речи...