– Да. Но если вы не любите общество мумий, призраков и их птицеголового повелителя мертвых, лучше бы вам туда не ходить! – усмехнулся наш собеседник.
– А если мы любители экстрима?
Хозяин нахмурился, снова что-то сказал брату. Тот вдруг подскочил и, размахивая руками, что-то торопливо забормотал.
– Да не надо за нас так волноваться! Прорвемся! – перевел все по-своему Афон, но Мухамед его разочаровал:
– Мы переживаем не за вас, а за наш народ! Ибо сказано: бойтесь путников странных, с языком, на жало похожим!
– И что такое «жалистое» вы обнаружили в моих словах? – хмыкнул Афон, запуская когти в мясо. Оно нанизалось на каждый коготь как бусины. Афон довольно оскалился и, не жуя, по очереди проглотил каждый кусочек. – Или, может, в языке?
Братья снова о чем-то пошушукались, и Мухамед признался:
– Жало языка не в форме, а в словах, смысла которых мы не знаем. Например, нам непонятно одно твое слово. Экстермузм? Экстерим? Не помню.
– А-а-а! Вот что вас смутило! Экстрим? Так, если верить книгам, называется щекочущий нервы отдых, – разложил по полочкам Афон, снова запуская лапу в угощение, уже заметно уменьшившееся от его непрерывных стараний. Братья тоскливо проводили взглядами исчезающий в пасти Змея ужин.
Вероятно, уже пожалели, что с нами связались: сперва объедят, потом обзовут… Не гости, а сто рублей убытка!
– Видимо, этот отдых так не называют, а обзывают, – хмыкнула я, вытирая пальцы о лежавшие на дастархане салфетки. – Чтобы только от одного названия не очень-то хотелось отдыхать.
– Знаете, уже поздно… – Мухамед поднялся. – Давайте я покажу вам, где вы можете переночевать. Поутру мимо нас пройдет караван. Я попрошу, и они проводят вас до Кейфира.
– А барана в дорогу завернете? – Афон, понимая, что добавки не будет, нагло отправил в пасть все, что оставалось на блюде, и тоже поднялся.
– Будет день – будет пища, – мудро отбрил его Мухамед, поднялся, отодвинул узорчатую занавесь и вышел в темноту ночи.
– Это значит, что вы нас выставляете? – всполошилась я и пихнула Афона в бок. – Все из-за тебя, обжора!
– Ну что вы! Ваш аппетит нас только порадовал, – снова появился на пороге Мухамед. – А дом для гостей у нас во дворе.
– Ну, уже легче, – успокоилась я и вместе с Афоном вышла во двор. Глаза слипались, а чернильность ночи просто заставляла мечтать о безопасном ночлеге. Я даже невольно вскинула руки, опасаясь наткнуться на что-либо. К счастью, наше путешествие вслепую закончилось через несколько шагов.
На ладони проводника вспыхнула яркая зеленая искорка, осветив навес.
– Надеюсь, вас устроит наш сарай? – Мухамед подкинул искорку к потолку, и она повисла там точно приклеенная, освещая небольшую постройку, на полу которой были приготовлены два одеяла и скудный стог лежалой травы. – Верблюжьи одеяла спасут от ночной прохлады и насекомых, а сухой тростник можете использовать как лежанку.