Одна пуговица.
Две.
Три.
Я почувствовала прохладный воздух на обнаженной коже, когда показался верх моего бюстгальтера.
Когда моя рубашка полностью раскрылась, руки Кольта скользнули с моих бедер по бокам тела, останавливаясь чуть ниже линии моего бюстгальтера, прямо под грудью. Его прикосновения настраивали меня на огонь и боль, которых я никогда раньше не чувствовала внутри.
Его руки медленно двигались по моей спине, потом окружили мои плечи. Он притянул меня к себе, у него сильная хватка. Я наклонилась вперед, навстречу ему, даже не заботясь, что моя рубашка была полностью раскрыта, что я обнажена перед ним больше, чем когда-либо в жизни. И хотя я только познакомилась с ним, мой инстинкт говорил отдать себя ему и делать то, что он просит. Мои соски напряглись и пульс ускорился, когда его рот двинулся к моему. Глаза Кольта по-прежнему удерживали мои, и я чувствовала, что тону в них.
Его намеренья были предельно ясны. Он собирался поцеловать меня, а может, и больше, прямо здесь, в этой комнате, на этом стуле.
Его губы приоткрылись, а глаза начали закрываться. Мое дыхание выходило коротким и оборванным, когда я опустилась на колени. И тогда я вспомнила. Деклан. Обещание. Я буду ждать тебя.
Я отстранилась от Кольта, словно была резинкой, освобожденной после натяжения. Кислый вкус желчи наполнил мой рот, и я боялась, что меня стошнит.
— Мне жаль, — сказала я, — мне очень жаль.
Я схватила свою сумку и вылетела из клуба, прежде чем могла поменять решение.
Глава 4.
Выйдя на улицу, я жадно глотнула свежий воздух. Мой пульс начал замедляться, а живот перестало скручивать.
Ты почти его поцеловала.
Разочарование и вина наполнили меня, заглушая другие мои эмоции, включая любые впечатления или притяжение к Кольту. Я залезла в кошелек и вытащила фотографию Деклана. Она была сделана 3 года назад в домашней группе МакЛин. Его рука обнимает меня, наши щеки прижаты друг к другу.
Фотография напечатана на старом листе потрепанной фотобумаги. Начнем с того, что она была очень плоской, я смотрела на нее миллионы раз. Его лицо успокаивало меня.
Я была так напугана, что сначала не заметила пару мужчин на обочине, вышедших из винного магазина и жадно уставившихся на меня.
— Эй, сладкая, — провопил один из них. — Неплохие сиськи. Хочешь подойти сюда и потрясти ими? Я дам тебе 20 баксов.
Он толкнул своего друга, и они оба захихикали.
Я бросила взгляд на свою рубашку, которая все еще была распахнута, обнажая мой бюстгальтер и верх груди любому случайному прохожему. Я повернулась и быстро зашагала к автобусной остановке, на ходу застегивая рубашку.