– Неужели это не кончится? – спросил мальчик, ни к кому не обращаясь. – А если кончится, что тогда? Удастся ли нам набить животы…
– Фрейгерр, – раздался над ухом голос Пфердхофа, – ужасно не хочется вас отвлекать, но…
Рейс подпрыгнул как ужаленный и захлопнул книгу.
– Ничего, я слушаю!
«Ну и здорово мужик пишет! – восхитился он. – Совсем меня заморочил. Я ведь будто своими глазами увидал, как британцы разрушают Берлин. Брр! – Он поежился. – Удивительно все–таки, как сильно литература может действовать на психику. Даже бульварщина вроде этой „Саранчи“. Дураку ясно, почему ее запретили. Я бы и сам запретил. Зря, конечно, я за нее взялся, но теперь делать нечего, нужно дочитать».
– В приемной моряки с немецкого корабля, – сообщил секретарь. – Пришли отметиться.
– Хорошо. – Рейс торопливо вышел.
В приемной сидели трое моряков в толстых серых свитерах, с пышными светлыми шевелюрами и волевыми, слегка взволнованными лицами.
Рейс поднял правую руку и со сдержанной улыбкой приветствовал их:
– Хайль Гитлер!
– Хайль Гитлер! – ответили они вразнобой и протянули Рейсу документы.
Отметив им явку в консульство, он вернулся в кабинет и снова раскрыл «Саранчу».
Раскрыл на случайной странице и не смог оторваться, вернуться туда, где остановился. Глаза сами забегали по строчкам, он почувствовал жар в затылке.
«Суд над Гитлером, – догадался он. – После капитуляции Гитлер попадает в лапы союзников. Господи Боже! И Геббельс, и Геринг, и все остальные! Процесс в Мюнхене. Гитлер отвечает обвинителю–американцу».
«…черном воспаленном мозгу, казалось, на миг ожил прежний боевой дух. Трясущееся дряблое тело выпрямилось, голова поднялась. Со слюнявых уст сорвался сиплый полулай–полушепот: „Deutchland, ich bin mit dir“.[41] И сразу тех, кто смотрел и слушал, охватило оцепенение, плотнее прижались к ушам головные телефоны, напряглись лица русских и американцев, британцев и немцев. „Да, – подумал Карл, – снова мы слышим его… Нас не только разбили – перед нами раздели догола этого сверхчеловека, показав, кто он на самом деле. Всего–навсего…“»
– Фрейгерр.
Пока Рейс читал, в кабинет вновь вошел секретарь.
– Я занят, – бросил Рейс, – пытаюсь прочесть эту книгу, черт бы ее побрал!
Но злиться было бессмысленно, он это знал.
– Снова шифровка, – сообщил Пфердхоф. – Только что приняли. Она касается политической ситуации.
– А подробнее? – Рейс потер лоб.
– По радио неожиданно выступил доктор Геббельс. С очень важной речью. – Секретарь был порядком взволнован. – Нам предлагается опубликовать ее текст в здешней прессе.