– Слезай, – мужик потрепал лосенка за холку, погладил быка. – Тихо, Бурый, тихо, мой хороший. Я видел, как ты детку хотел защитить, так что не бойся, слезай. А впрочем, лучше и правда посиди. Сейчас Жива придет, уведет зверей. Бурый волнуется, за дите переживает.
– Так я посижу, покурю?
– Посиди. А курить ты б бросал. Вредная привычка.
– Угу.
Из кустов появилась женщина. Возраст не угадаешь. Круглая, полноватая, укутанная в какие-то телогрейки и в нескольких юбках. В чувашском платке на голове. Или в мордовском? Черт знает. С сумкой на боку.
Женщина на Морхольда внимания не обратила. Совершенно. Видать, мужики с рогатинами здесь по деревьям постоянно сидят. Подскочила, что-то ворча, к лосенку, не думая и не боясь отогнала быка. И начала бодро вытаскивать из сумки какие-то банки. Несмотря на снег с ветром, запахло травами, медом, чем-то типа дегтя и совсем уж непонятными ароматами.
– Вы ветеринар? – поинтересовался Морхольд. – Здрасьте…
– Лекарь, – буркнула Жива, – мне все равно кого лечить. Хотя вот этих лечить приятнее, чем дураков, сидящих на деревьях.
– А зачем меня лечить? – еще сильнее поинтересовался Морхольд.
– Завтра поймешь, – проворчала женщина. – Слезай и иди с Шимуном. Спину тоже поправим.
– Я Шимун, – мужик наклонил голову. – А ты кто?
– Морхольд. – Морхольд задумался и прислушался к себе.
Хреново, но тетка, видно, и впрямь лекарь. Пока шел и готовился к бою, ничего не замечал. Но валяние в грязи в Отрадном на пользу не пошло. На глаза давило, в носоглотке ощутимо корябали крохотные коготки.
– Дас ист нихт безондерс гут, йа.
– Чего ты там трындишь? – Шимун повесил ружье на плечо. – Бредишь уже? Температура?
– «Это не есть хорошо», – сварливо пояснила Жива. – Немецкий, неуч.
– Век живи, век учись, – философски пожал плечами Шимун.
– Ну-ну, – она вытерла руки о юбку и сняла с широкого пояса с кармашками веревку. – Бурый, дай шею.
Бурый покорно подставил мощную выю с хомутом-ошейником. Жива привязала веревку и пошла куда-то в кусты. Лосенок потянулся следом. Шимун проводил их взглядом, наклонился и поднял Морхольдовы пожитки.
– Что со спиной?
Морхольд аккуратно сполз и поморщился:
– Черт его знает. Взрыв был рядом. Ну вот, в себя пришел, а оно вот так.
– Ладно, пошли. – Шимун потопал к кустам. – Поздно, холодает. Под крышу надо.
Крыша оказалась непростая. На колесах. Огромный фургон, запряженный лосями. Морхольд выдохнул и решил больше ничему не удивляться. Не получилось.
Размер транспорта он смог осознать, только подойдя ближе. С половину нормальной шаланды на восемьдесят два куба, не иначе. Одна вторая грузовой фуры, охренеть не встать. На трех мостах, именно так. С двойными широченными покрышками на каждом. Со стенками, плотно закрытыми толстым промасленным брезентом. С натуральной и открытой сейчас дверью на «корме». В которую кто-то только что зашел. И даже с чем-то вроде наблюдательной башенки на крыше. Лосей, запряженных в фургон, оказалось десять. А как еще тащить эдакое чудо?