– Понял, чего ж тут не понять, мэм!..
«Да, везет мне на напарников – это она здорово придумала, просто отлично!..» Дверь распахнулась настежь, сразу после хитрого условного стука («...Ждал, ясное дело!..»), и в тот самый миг, как Майор («...Белый?! здесь?..») протянул руку за письмом, он обрушил на затылок Связника рукоять антикварного двуствольного пистолета (ничего посовременнее в хозяйстве Марии не отыскалось) и от души врезал башмаком по майорову колену («...А кстати: “майор” – это кликуха или реальный чин?..»); вторым тычком опрокинув обезножившего от боли противника внутрь помещения, предупредил: «Лежи смирно: чуть чего – стреляю!» и, не поворачивая головы, негромко скомандовал:
– Маша, затаскивай второго внутрь, живо! Если шевелится – добавь ему по башке еще разок, не стесняйся. И – оденься уже, а то, неровен час, простудишься...
Сзади откликнулись смешком, хоть и несколько нервным. Скорчившийся на полу, баюкая колено, пленник – плотный загорелый мужик лет пятидесяти, с седеющим армейским ежиком – успел тем временем разглядеть своего победителя, и по лицу его разлилась мертвенная бледность:
– O, shit!.. Расторопшин? Пришел меня убить – передать привет из «Кондора»?
Ну, здравствуйте! – рявкнуло в ротмистровой голове; нет, всякие конечно, случаются совпадения, но это уж... Хорошо хоть лицо мое не совсем уж на свету – может, тот не сразу сообразит, что я изумлен не менее его самого... Теперь – только вперед, ощупью.
– Насчет «убить» – там видно будет: возможны варианты. Но для начала я хочу, чтоб вы представились по всей форме, майор.
– Зачем вам это? – болезненно скривился тот. – Можно подумать, вы сами не знаете – раз уж нашли меня здесь...
– Сейчас вопросы задаю я. Итак?
– Майор Флетчер, Джеймс Флетчер – Контрразведывательная служба Федерации. Вы удовлетворены?
– Вот так-то лучше, – кивнул он, всеми силами изображая на лице ту самую удовлетворенность; ёлкин пень, только этих мне тут не хватало!.. – А что у нас в том срочном письмеце, можно полюбопытствовать?
– Выслушайте меня, господин Расторопшин! – в тоне пленника проскользнули странные, едва ли не умоляющие, нотки. – Выслушайте, а дальше уже можете стрелять, вскрывать письмо – как вам будет угодно. Хочу лишь предостеречь: если вы сорвете операцию, которую я сейчас провожу, ваше петербургское начальство сотрет вас в порошок!
– Давайте-ка к делу, Флетчер. Со своим петербургским начальством я разберусь без вашей помощи.
– Послушайте, ротмистр: мы с вами в одинаковых чинах и делаем одинаковую работу – каждый для своей страны, – одинаково рискуя головой. Вы можете меня ненавидеть за случившееся в «Кондоре», но Бог свидетель: уж в том-то точно не было «ничего личного»! И неужто вы вообразили, что наша Служба осмелилась бы поднять руку на офицера разведки Российской империи – всегдашнего, исторического союзника Америки! – не имея на то