- Если бы это была только моя жизнь, мой старый друг, я бы давно лег у дороги и позволил себе умереть.
Я ждал. Он начал есть.
- Месть? – спросил я спокойно.
- Жалкий мотив. Месть не отменит то, что уже сделано. Не восстановит разрушенное.
Мои мысли обратились к прошлому. Я говорил медленно, сомневаясь, что хочу делиться этим даже с ним:
- Как-то ночью я напился, рассуждал о жизни и ругал людей, которых давно нет. – Я сглотнул, – Я понял, что невозможно вернуться назад во времени и исправить то, что сделали со мной. Никто не может исцелить меня. И тогда я простил их.
- Но это разные вещи, Фитц. Баррич и Молли никогда не хотели причинять тебе боль. То, что они сделали, они сделали для самих себя, поверив в твою смерть. Для них жизнь продолжалась.
Он откусил клецку и медленно пережевал ее. Затем отпил немного золотистого вина и откашлялся:
- Однажды, когда мы находились на приличном расстоянии от берега, команда корабля сделала то, чего я опасался. Они отобрали у нас то, что, по их мнению, имело ценность. Все кубики камня памяти, которые Прилкоп тщательно отобрал и взял с собой, были утрачены. Команда и понятия не имела - что это. Большинству не удалось услышать поэзию, музыку и исторические сведения, которые хранились в них. А те, кто услышал, испугались. Капитан приказал выбросить за борт все камни. Затем они сделали нас своими рабами и стали искать место, где бы продать нас.
Я слушал молча и неподвижно. Обычно такой немногословный, сейчас Шут говорил плавно, будто отрепетировал свой рассказ заранее. Или это слепота обострила одиночество и подтолкнула к откровенности?
- Я был в отчаянии. Прилкоп, казалось, с каждым днем становился только крепче, нарастил мышцы, благодаря работе, но ведь я только недавно вылечился, а сейчас становился все слабее. Ночью, ютясь на открытой палубе под ветром и дождем, он смотрел на звезды и напоминал мне, что мы двигаемся в правильном направлении. Правда, мы больше не были похожи на Белых Пророков. Мы оба. Но когда мы сойдем на берег, мы попадем туда, где люди ценят нас. Преодолев все испытания, мы доберемся туда.
Он сделал еще один глоток вина. Я сидел спокойно и ждал, пока он немного поест.
- Итак, мы добрались, – продолжил он наконец. – И Прилкоп оказался почти прав. Когда мы прибыли в порт, он был продан на аукционе рабов, а я… - его голос звучал будто издалека. – Ох, Фитц. Этот разговор утомляет меня. Я не хочу все это вспоминать. Для меня это было не лучшее время. Но Прилкоп нашел того, кто поверил ему, и спустя несколько дней он вернулся за мной. Он купил меня, задешево, и его покровитель помог нам доехать до Клеррес, нашей школы.