Снег шел все сильнее. Медленно двигались мы по территории Чехословакии. Было скользко, и один из наших грузовиков свалился в кювет. Его груз тотчас же перенесли на другие машины. Мы не могли задерживаться. Машина осталась в кювете.
В 4 часа дня мы въехали в Прагу. Жизнь в этом славном древнем городе шла своим чередом. Мы проехали по улицам, почти не обратив на себя внимания. Снежная буря продолжалась.
Мы направились непосредственно в Градчин — резиденцию чешского правительства. О нашем приезде никому еще не сообщили. Никто не замечал нас.
Мы разместились в боковом флигеле замка. К нам прибыла рота саперного батальона войск СС. Остаток батальона застрял в пути из-за сильного снегопада, испортившего дорогу.
Около 5 часов дня в замок приехал возвратившийся из Берлина поездом президент Гаха. К своему величайшему удивлению, он узнал, что в замке его ожидает шеф. Такая быстрота действий казалась Гаха просто немыслимой.
Тотчас же возобновились переговоры; были составлены и подписаны новые соглашения. На следующий день в Градчин явились члены чешского правительства и несколько генералов чешской армии. Они были приняты и представлены Адольфу Гитлеру.
До этого момента Прага была «оккупирована» одним шефом и сопровождающими его лицами, а также частью саперного батальона СС, численностью не больше роты. Батальон состоял из военнослужащих учебного батальона в Дрездене. Они были плохо вооружены. Чтобы несколько усилить их вооружение, им была передана половина автоматов из арсенала охраны Гитлера.
Когда я вспоминаю об этом теперь, то должен сказать, что чешскому правительству и его генералам ничего не стоило арестовать шефа и всех нас. У нас не было тяжелого оружия, и мы могли быть захвачены в одно мгновение.
17 марта после обеда мы покинули Прагу. Только на обратном пути мы встретили первые немецкие части, предназначенные для захвата чешской столицы. Мы доехали до пункта, откуда начали свою поездку, а оттуда направились поездом в Вену, где Гитлера уже ждали.
Как и всякий человек, мой шеф, несомненно, имел свои недостатки.
Но когда я слышу в его адрес упреки в недостатке мужества, то думаю, что это несправедливо. Напротив, его окружение во главе с Мартином Борманом и весь генералитет часто упрекали его за неразумную смелость и за то, что он забывает о своем долге как руководителя государства.
Я сам возил Адольфа Гитлера на фронте (во время польского похода почти каждый день).
Я никогда не забуду полет на фронт, в Запорожье на Днепре. Это было зимой 1942-1943 гг., когда русские прилагали неимоверные усилия, чтобы вернуть Донецкий угольный бассейн. Огромная электростанция в Запорожье была главной целью наступления.