Все обитатели дома Мархейо, за исключением самого старика, его сына и доброй Тайнор, облачившись в парадные наряды, отправились в Священные рощи.
Зная, что не получу согласия, я все-таки, чтобы проверить правильность моих умозаключений, предложил Кори-Кори совершить обычную прогулку к дому Тай. Он решительно отказался, а когда я попробовал настаивать, обнаружил готовность не допустить меня туда, чего бы это ему ни стоило. Чтобы отвлечь меня от вредных мыслей, Кори-Кори предложил прогуляться на речку. Мы пошли. Искупались. А когда вернулись, все наши сожители, к моему удивлению, оказались дома; они, как обычно, возлежали, нежась, на циновках, хотя барабаны по-прежнему звучали за рощей.
Остаток дня я провел в обществе Кори-Кори и Файавэй, гуляя в противоположном от дома Тай направлении, и стоило мне хотя бы взглянуть в ту сторону, где он находился, а был он на расстоянии по меньшей мере в милю, скрытый к тому же от нас деревьями, и всякий раз мой телохранитель в ужасе восклицал: «Табу! Табу!»
В домах, в которые мы заходили по дороге, люди преспокойно лежали на циновках или занимались разными мелкими делами, словно ничего необычного не происходило; но среди них я нигде не заметил ни одного воина или старейшины. Я спросил некоторых, почему они не на хула-хула (празднестве), и мне все в один голос отвечали, что этот праздник не для них, а для Мехеви, Нармони, Мау-Мау, Колори, Вармуну, Калоу, перебирая, чтобы я их правильно понял, имена всех племенных вождей.
Тем самым они только укрепляли мои ужасные подозрения о характере совершающегося празднества; теперь я уже не сомневался, что был прав. Мне еще в Нукухиве рассказывали, что на каннибальских банкетах никогда не присутствует все племя, а только жрецы и вожди; то, что я видел сейчас, согласовывалось с этими описаниями.
Барабаны грохотали, не переставая, целый день, и, беспрерывно терзая слух, постепенно внушили мне ужас, которого описать я не в силах. Но наутро, проснувшись, я не услышал этого оглушительного праздничного шума и заключил поэтому, что противоестественное пиршество окончено. Как ни ужасно это было, но мне захотелось взглянуть, не осталось ли в доме Тай каких-нибудь следов происходившего, и я предложил Кори-Кори туда прогуляться. В ответ он указал пальцем на взошедшее солнце, а затем перевел его в зенит, давая этим понять, что прогулку придется отложить до полудня. Когда солнце достигло зенита, мы и в самом деле отправились к Священным рощам, и, лишь только очутились под их сводами, я стал в страхе озираться вокруг, ища какой-нибудь памяти разыгранных здесь недавно сцен. Но все казалось таким же, как и раньше. Придя в дом Тай, мы нашли там Мехеви и старейшин, возлежащих, как обычно, на циновках. Они встретили меня с всегдашним радушием. Ни о чем, что здесь недавно происходило, они не упоминали, и я, понятно, тоже воздержался от разговоров на эту тему.