– Закусывай.
– Спасибо. – Он взял яблоко и с хрустом вонзил зубы в его упругую сочную поверхность.
Катя не притронулась к своей половинке.
– Надо же, сейчас мне столько, сколько было тебе, когда мы познакомились! – задумчиво сказала она, рассматривая ровный срез яблока. – Всё стало другим. И я уже другая. Жизнь, Игорёк, вот так же нас с тобой разделила… – Она провела пальцем по белому срезу алого фрукта. – Не соберёшь в одно целое.
Перестав жевать, он пристально посмотрел на свою откусанную половинку:
– Если ты об этом… Мы снова рядом, Катюша! Жизнь – штука сложная, но в ней многое зависит от нас. Я это понял. Ты говоришь, что изменилась… Знаешь, и я уже не такой мягкий и пушистый, как девять лет назад. Тоже повидал всякого…
– Ты и тогда не был пушистым! – хохотнула Катя. – А деньги часто делают людей хуже. Особенно большие…
– Ты считаешь меня монстром?
– Я вижу, как ты жёстко ведёшь дела. Не хотела бы я стать твоим врагом или конкурентом.
– Таковы законы бизнеса. Кто смел, тот и съел! А-а-а… – Он широко раскрыл рот, оскалил зубы наподобие акульей пасти и засунул туда почти весь оставшийся от яблока кусок.
– Нет, – качнула головой Катя. – Просто ты не любишь людей, Игорь. Они для тебя как строительный материал – кирпичики…
– Я тебя люблю, – с полным ртом промычал Мезенцев.
– Себя ты любишь, Игорёк, больше всех.
– Что же в этом плохого?
– А вот скажи честно, ты любил эту свою Лену, когда женился? Или всё это только из-за денег?
Игорь чуть не поперхнулся.
– Что?..
– Я спросила, ты когда-нибудь любил свою жену?
Он вначале проглотил, что жевал, потом посмотрел на Екатерину:
– Это так важно сейчас?
– Важно. Скажи.
– Не знаю. Она нравилась мне. Потом, когда родилась дочь, тогда появилось какое-то чувство, похожее на благодарность. Скорее привязанность. Она неплохая хозяйка, хорошая мать. И как партнёр по бизнесу… Может, это всё и есть любовь? Прости…
– Ничего. Я же сама спросила.
– Такого, как с тобой не было. Ни с кем.
– Ты изменял ей?
– Ну знаешь… такие вопросы…
– Признавайся. Изменял?
– Было несколько раз. Понимаешь, когда быт… заботы… работа эта совместная… Нервы её… Иногда волком хочется выть! И находишь себе отдушину… на час… на день… Потом вроде приходишь в норму. Это не измены – душевная аэробика.
– А сейчас что ты чувствуешь к жене?
– Ты имеешь в виду – после того, как мы снова встретились с тобой?
– Ну да.
– Сложно всё, Катюша. Дочка в первый класс пошла… Понимаешь, это как… когда любишь там по обязанности, а тут… тут жизнь…
– Жизнь… штука сложная, – одними губами прошептала Катя и подавила тяжёлый вздох. Потом подняла глаза на Мезенцева: – Наливай, что ли?