Она не ответила.
– Валентина, ты как, согласна на дружбу? – Ему пришлось повторить вопрос.
– Ничего не изменить, – словно под гипнозом произнесла она, не двинувшись с места, глядя в одну точку на стене.
Он выждал несколько секунд и подошёл:
– Ты меня слушаешь?
– Слушаю.
– Так вот, к нашему разговору: моя мечта не машина, пусть даже самая крутая, и даже не дом, я мечтаю встретить женщину, которая полюбит меня… Может, она не будет такой красавицей, как ты… – Он прикоснулся пальцами к её локону на щеке. Валентина не отстранилась, не убрала его руку в первый момент. И сделала это с явным опозданием.
– Зачем это тебе? – Она не смотрела на него.
– Что?
– Ну, женщина? Зачем?
– Счастья хочу. Хочу сделать её счастливой.
– Какая простая задача! Сделать счастливой! – Она изменилась в лице, почти насмешливо снизу вверх взглянув на Олега. – Так вот просто! Давно бы уже сделал счастливыми сотню-другую женщин! – Но он увидел, что на самом деле глаза её не смеются. В них он читал вопрос: «Какой же ты настоящий?»
– Не стоит повторять, что не от большого ума болтают злые языки. Если честно, я всю жизнь боялся кого-то полюбить… – признался он. – Не верил, что кто-то может полюбить меня по-настоящему.
– Понимаю, это же такая ответственность… Заботиться нужно. А вдруг потеряешь?
– Перестань! Ты даже не хочешь услышать, о чём я говорю.
– Куда мне!.. – Валентине захотелось бросить в лицо Олегу ещё что-то колкое, обидеть его, но, глядя в его глаза, почему-то промолчала и, не ожидая сама от себя, улыбнулась по-доброму и тепло. – Ладно. Прости.
– Пожалуй, ты намного лучше, чем стараешься казаться, – тоже улыбнулся он.
– Я тебе кажусь плохой?
– Нет. Просто ты очень современная – женщина двадцать первого столетия. Знаешь многое, многое можешь, стараешься выглядеть недоступной, такой самодостаточной. Очень опасная для женщины позиция.
– Почему?
– Ещё долго ты можешь оставаться одна. Если не встретится человек, понимающий тебя, как я. Но таких не много.
– Правда? Вот так и расшифровываются разные умники. Ты говоришь о дружбе? А что тебе от меня нужно-то, кроме постели? А?.. Григорьев?
– Вот тут ты ошибаешься. Круто ошибаешься, Валентина! Можешь не верить, но мне необходимо видеть твою улыбку, твои глаза, знать, что у тебя всё в порядке. И тогда у меня тоже всё становится хорошо. А близость без любви опустошает. Я это знаю.
– А ты прямо мудрец – всё понимающий! Не знала тебя таким. Даже где-то приятно. А ты сам от себя, такого умного, не устал? – Она открыто язвила ему.
– Угадала! – Он смотрел на неё спокойно и очень серьёзно. – Я уже порядком устал так жить. Одиночество убивает.