Я верил и не верил. Тому, что он с друзьями примочил пьющих мужиков, этому я верил безоговорочно — потому что был равнодушен к этому приключению. А вот второму случаю не знал, верить или нет, потому что не только не был равнодушен, но, идя в сторонке, думал о том, что я, пожалуй, позволяю себе представить себя на месте одного из этих восьми — и мне хотелось, чтобы мы опять нашли какую-нибудь парочку. Но я боялся этого. Я знал, что когда дойдет до сути, я не смогу быть таким, какими были эти восемь, я, скорее всего, убегу.
Но мы не нашли ни пьющих мужиков, ни влюбленной парочки — и развалились на солнышке, на полянке, отдохнуть, покурить, кто курил — я тоже, но не затягиваясь, а изображая.
И тут из леса вышли два парня.
Два парня возраста Гафы. А нас было с Гафой шесть человек.
Эти парни были слегка пьяные и первым делом спросили выпить.
Гафа, знавший многих деловых ребят округи и всего города, этих не знал. Иначе бы они поздоровались. А тут он глянул на них — и отвернулся.
Выпить у нас не было, тогда парни стали приставать к нам.
— Какие у тебя ботиночки, — сказал один из них, с пузырем ветрянки на губе, сказал моему ровеснику Костику. — Разве можно в таких ботиночках по лесу ходить? Надо вот в каких ходить, — и он указал на свою обувку, представлявшую собой обрубки солдатских кирзовых сапог.
— Эх, жалко! — сказал он, — но я добрый! Сымай, меняться будем!
Костик стал снимать свои ботинки.
Гафа смотрел в землю, сидя согнувшись, и ковырял землю прутиком.
Парень с ветрянкой начал примерять ботинки Костика. Ботинки не лезли.
— Ты чего мне подсунул?! — рассердился он, швыряя ботинки в лицо Костику и напяливая опять свои обрубки. — Ты что, не видел, какой у меня размер, сволочь, ты чего мне подсунул? А? А?
Костик не мог ответить на его вопросы.
— Сань, они издеваются над нами! — обратил внимание друга парень с ветрянкой.
Саня смотрел на нас хмуро и тупо.
— Пришли на наше место и еще над нами издеваются! — закричал парень. — Вам кто разрешил? Кто вам разрешил? Кто вам разрешил, я спрашиваю? Кто вам разрешил?
Мы съежились. Мы боялись.
Мы посматривали на Гафу. А он все так же, опустив голову, колупал прутом землю.
— Чего молчим? — распалялся парень с ветрянкой. — Сейчас лично каждого спрашивать буду!
И он начал лично спрашивать каждого. Он подходил и задавал вопрос:
— Кто тебе разрешил? А?
Ответить на этот вопрос было невозможно, спрашиваемый молчал — и получал хлесткий удар по лицу.
Следующий.
— Кто разрешил? А?
По лицу.
Следующий.
— Кто разрешил? А?
По лицу…
Так он обошел всех, включая, конечно, меня. Гафу оставил напоследок.