Фрина, не обращая внимания, крепкой рукой прижимает его обратно к столу. Туманов кряхтит от боли, но через минуту продолжает рассказ, без попыток подкреплять свои слова показом.
— И ходит она по спине, Фриночка, пальчиками впивается в тело, а потом давит фарфоровыми пяточками. Нет, понятно, ваши руки надежнее, но их пяточки… Ох, ох, Фриночка, а потом она легла на меня и остальной массаж продолжала волосами и грудками. Соски твердые-твердые. При желании поцарапать ими может. Ох, Фрина, с вашей грудью, понятно, не сравнить. Что там у них, воробушков, может быть? Две дульки. Если бы такой массаж, да настоящей грудью… Ох, ни в какой Таиланд на захочется.
Фрина обрабатывает его жирную спину, массирует шейные позвонки с виртуозной ловкостью и силой, от чего Матвей Евгеньевич прекращает болтовню и переходит на блаженно-болезненное постанывание.
— И что же, после такого массажа у вас там никакого продолжения не последовало? — спрашивает она, вдавливая кулаки вдоль позвоночника.
— С нашими суточными, Фриночка, там на продолжение рассчитывать бессмысленно. Потом, все-таки заграница. Я ведь выездной давно, до сих пор веду себя по инструкции. К тому же женатый человек. Ох, Фриночка, зачем нам их заморские удовольствия, когда свои могут быть в сто раз лучше.
Он снова стремится приподняться. Фрина успокаивает его властным движением.
— У нас это, Матвей Евгеньевич, развратом называется.
— Нет, Фриночка, как бывший член партии, заявляю, что это не разврат. Когда кто-то кому-то стремится доставить удовольствие, следует приветствовать и поощрять.
Фрина заканчивает массаж. Матвей Евгеньевич переворачивается на спину, блаженно Закрывает глаза и мгновенно засыпает. Фрина накрывает его простыней и уходит к Артемию.
— Понтифик, вы будете принимать Туманова?
— Сейчас? — думая о своем, спрашивает Артемий.
— Сейчас он спит.
— Значит, доволен. Не утомил?
— В пятый раз рассказывал, как ему в Бангкоке массаж грудями делали. Намекал, что моими было бы лучше.
Артемий улыбается:
— Здесь — не Бангкок. Обойдется кулаками. Пусть отдыхает, пока не появится девушка из фонда Глотова.
Раздается звонок в дверь. Артемий удивленно смотрит на Фрину, та в недоумении смотрит на часы и пожимает плечами. Выражая мимикой свое недовольство, Володин раздраженным жестом отправляет Фрину открывать.
Оказывается, на пороге стоит Макс. Он виновато улыбается. Старается поймать взгляд косящего правого глаза девушки.
— Здравствуйте, я знаю, что сегодня приема нет. Но понтифик Артемий обещал принимать меня в любое время. Я не лечиться, Боже избавь, просто нужно поговорить по поводу моего прошлого визита.