Умер третий муж Таисьи Федоровны в самом начале перестройки, так и не успев выпустить полное собрание сочинений. Она с достоинством перенесла и этот удар судьбы. Теперь о ее муже Пояркове вспоминают редко, и то в оскорбительном тоне. Друзья, из почтительности, вообще не произносят это имя. Таисья Федоровна не обижается. Ей самой никогда не нравилось то, что писал Поярков. Главное, человек был хороший.
Зато манеры хозяйки салона остались в ней навсегда. Несмотря на преклонный возраст, Таисья Федоровна не сдается. Она по-прежнему принимает в своем доме известных людей уже новой формации. Для большего престижа с помощью давних приятелей раскопала сведения, что ее первый муж, инженер Голобородько, был незаконным, но признанным сыном малороссийского князя Тошевского. Из чемоданов с архивами, хранящимися в темной комнате, была вытащена большая фотография, где маленький Голобородько сидит на руках няньки в черниговском имении князя. После того как вещественное доказательство торжественно повесили на стенку над подсервантником с коллекцией русского стекла, все друзья и знакомые дружно и с почтением стали величать Таисью Федоровну княгиней.
Своих детей у нее не было. Поэтому с годами княгиня стала покровительствовать нескольким молодым девушкам, которые на ее глазах превращались в салонных женщин средних лет. Самая близкая из них — Нинон. Она почти ежедневно бывает у Таисьи, так просто зовет она свою старшую подругу. Нынче Нинон обеспокоена сразу двумя событиями. Во-первых, от Элеоноры ни слуху ни духу. На вопрос по телефону муж Гликерии Сергеевны упрямо отвечает: «Они вместе» — и вешает трубку. А, во-вторых, в Москве появилась их подруга Катя с каким-то «офигительным» мужиком. Миллионером из «новых русских». Желая узнать обо всем из первых уст, Нинон примчалась на Сивцев Вражек.
Таисья принимает Нинон по-свойски, на кухне. В углу уютно стоит резной деревянный стол с двумя скамейками. На нем, у стены — тульский электрический самовар. Над столом по стенам много различных баночек со специями, фарфоровых тарелочек с европейскими видами, гжель на деревянных полках, старинная обливная глиняная посуда. Другая часть кухни была непосредственно хозяйской. Таисья Федоровна всю жизнь превосходно готовила, потому что всегда под рукой были качественные продукты. За годы войны до того наголодалась, что после часы, проводимые на кухне, воспринимала, как торжество достатка над унизительным чувством голода. Потому и любили ходить к ней в гости.
Нинон ест жареную картошку со вчерашней отбивной, запивает темно-красным «Мукузани» и при этом умудряется еще курить. Таисья Федоровна сидит напротив, пьет кофе и в десятый раз осуждает поведение Гликерии Сергеевны.