— Здравствуйте, Кейрис. Меня зовут Феликса.
— Рад видеть.
— А вот мне сказали… Третий ранг пилота — самый низкий?
— Конечно же, ниже некуда.
— А вот у нашего Нормана второй…
— Ещё бы. Вдобавок, он — орбитальный пилот, я — галактический.
— И что это значит?
— Я — худший из лучших. Норман — среднейший из средних. Ранговость — это наше всё! Вы симпатизируете Норману, да?
Красотка неопределённо повела плечом.
— Увы, я с ним недолго общался. Но, я поддерживаю ваш выбор. Норману — чего передать?
— Н-нет, — открестилась жестом Феликса, срочно отошла.
Да ну… Все они дёрганые какие-то…
Довольно быстро стемнело — светило вытеснили светлячки-фонарики с плаванием голографических светоформ под потолком; утомлённый их кропотливым шевелением, Кейрис выбрался под открытое небо порассматривать звёзды — но и они затмевались, можно сказать, спецэффектом, очень напоминавшим классическое полярное сияние — что добавляло философский контраст в тёплую ночь; впрочем, цвета сияния тоже были какими-то тёплыми.
Подошёл Рихтер, представил явление:
— Та самая тропосферная ионизация.
Гордо улыбнулся, ушёл.
— Красиво, — поделился впечатлением Кейр с кем-то, на минутку вставшим рядом… То, стоящее, счастливо улыбнулось — но не нашлось что сказать, и опять же срочно куда-то делось…
В добавление к сиятельному зрелищу далеко справа, за чёрной скальной грядой, вычертилась яркая белая молния; вторая, третья… десятая, надоело считать — и наконец, пришёл размазанный гром. Это было далеко — но сильно.
Взамен Рихтера-разъяснителя рядом оказалась Айка, она успокоила:
— Грозы — там, на плато. Кстати, речку подпитывают… А у нас, если дождик — то дозированный, несильный.
— Угу.
Айка вновь отошла. Кейр вполне изучил спецэффекты, огляделся — его внимание к здешним небесным достопримечательностям, похоже, питало в публике гордость — подошёл к подсвеченному фонтанчику…
Девчонка, ранее озвученная, как Инносента (вот дурацкое имя!) — в кричаще-красных шортах, с голым пупком, хорошей грудкой, зачем-то завешенной бахромой — и с мальчишеской резкостью движений — решительно возникла, малиново улыбнулась (бледная кожа, медные волосы), кивнула на сияние:
— Здрасьте. А что, на Земле тоже такое есть?
— Да, схожее.
— Тоже корректируют??
— Нет. Само.
Инносента глубоко задумалась.
— А-а… Земля — самокорректируется! Круто! И у нас так будет, да? Само?
— Почему бы и нет.
— Ага. Спасибо, — облизала сухие губы, нервно мотнула головой. — Я… ещё подойду! — и ретировалась, на ходу оглянувшись и едва на кого-то не налетев.
Сияние вытерла невидимая облачность, потянуло холодком. Кейр вновь заметил Рихтера, подошёл к нему: