— А тебе чего хочется?
— Ничего я уже не хочу.
— Нет, ты точно — идиот!
— Помолчи, Джон, меня тошнит…
До Раздольного проехали молча. Когда повернули на магистральную автотрассу, Вадим сказал:
— Присматривай место, где удобнее бросить и поджечь «ауди».
— Хватит дурить! — возмутился Джон. — Ни за какие деньги поджигать не буду!
— Хозяин — барин, — Вадим сорвал с заднего стекла приклеенный транзитный номер. — Однако бросить машину придется. Слишком круто мы на ней засветились.
— Совсем хорошо. Теперь я еще и безлошадным стал.
— Не плачь. Оставлю тебе своего «Лэнд Краузера». Сегодня к вечеру привезу дарственную.
— Трепач!
— Нет, Джон, заяц трепаться не любит.
«Ауди» бросили на обочине трассы недалеко от дачного поселка «Астра». На заднем сиденье, под чехлом, Вадим оставил автомат с пустым рожком. Патроны кончились при стрельбе вдогонку Алтынову. Чтобы не попадаться на глаза дачникам, к кетькаловскому коттеджу прошли лесом. Морев выгнал из гаража джип и сказал Корягину:
— Садись за руль. У меня нервы шалят!
У Корягина тоже с нервами оказалось не все в порядке. Газанув с места в карьер, он чуть не раздавил на дороге встречного мужичка с корзинкой рыжиков. В Кузнецк въехали без проблем. Вечером, как и обещал, Вадим привез Джону домой заверенную нотариусом дарственную на джип и толстую пачку долларов.
— Баксы зачем?! — удивился Джон.
— Это то зло, от которого отказался Красноперов. Передай маман. Пусть распоряжается ими по своему усмотрению. А джип можешь забрать из моего гаража в любое время. Я только до дому доеду. Пешком идти не могу. Устал.
— Ты какую глупость еще надумал?
— Глупости позади. Завтра совершу самый умный поступок в своей жизни.
— Не дури!
— Говорю без дураков.
Из квартиры Джона Вадим позвонил Кетькалову. Поздоровавшись, сказал:
— Леня, мои гости немного насвинячили в гараже. Увези быстренько оставленные ими шмотки и пустую тару на свалку.
— Я в мусорщики не подряжался, — с апломбом заявил Кетькалов.
— Извини, мамин дружок, за те «бабки», которые я тебе отвалил, можно даже ассенизатором подрядиться.
— Ну это, знаешь…
— Если хочешь спасти свою шкуру, делай, как говорю, — резко оборвал Вадим и бросил телефонную трубку на аппарат.
Расставаясь с Джоном, он крепко обнял брата. Трижды поцеловал его и, опустив глаза, смущенно проговорил:
— Прости, Джон, за все. Если прижмут сыщики, вали на меня любую чушь, какую посчитаешь нужной. Не обижусь… — вроде бы хотел еще что-то добавить, но вместо этого виновато улыбнулся, махнул рукой и вышел за дверь.
Кетькалов отнесся к словам Морева наплевательски. Вадим часто подпускал ему шпильки. Подумалось, что и на этот раз заносчивый сын любовницы решил унизить его. Тревога обрушилась в конце следующего дня, когда позвонила Алевтина Тарасовна и сквозь слезы сказала: