— Его фатера, — намеренно изломав слова, сказал Любченко.
— Кого его?
— Малинова, — пояснил Иван Евдокимович.
Аким Морев знал, что в словах по адресу первого секретаря обкома Малинова надо быть осторожным, потому что они могут до него немедленно долететь, но тут, не удержавшись, неприязненно произнес:
— Да что он, с ума спятил? Люди еще живут в землянках, а он закатил особняк, и у всех на виду.
— Особняк везде увидят, потому и называется — особняк, — с оттенком иронии подчеркнул Иван Евдокимович.
— А вы лично знаете его, Малинова?
— Сталкивался. Во время войны, некоторые говорят, он был герой… Каков сейчас? Не знаю. Впрочем, если для себя такую домину отгрохал, значит в голове треснула какая-то деталь. Алкоголь — страшная штука, — чуть погодя и довольно тихо добавил академик, вспомнив при этом и своего единственного сына-пьянчужку.
«Чем-то обозлил академика Малинов», — не желая плохо думать о последнем, сказал себе Аким Морев, с грустью глядя на развалины, пустыри — черные пятна, на особняк Малинова.
У подъезда их встретил директор гостиницы, обрадованный той радостью, которая чем-то похожа на цветок из бумаги.
— Двух отдельных, извиняюсь, дать не можем, — говорил он, следуя за ними на второй этаж. — Ибо у нас не кризис, а жилищный крах: кое-как вот это крохотное зданьице отремонтировали. Извиняюсь, конечно, строим новую, — затем он передал Акиму Мореву, что первый секретарь обкома партии Малинов просил немедленно прибыть к нему.
Распростившись с Любченко и Митей, Аким Морев умылся, посмотрел в окно на восстанавливающийся город и направился в обком.
Обком помещался в небольшом трехэтажном доме. В нем явно было тесно: в каждой комнате сидело по три-четыре человека. Кабинет первого секретаря находился на третьем этаже. Добравшись до приемной, Аким Морев подошел к Петину, помощнику Малинова, и намеренно тихо произнес:
— Я Морев.
— Откуда? На лбу не написано, — довольно громко, осматривая его с ног до головы, пробурчал Петин.
— Секретарь обкома знает. Прошу доложить.
— Успеете. Не о пожаре ведь, — и Петин снова уткнулся в бумаги.
Аким Морев присел на свободный стул в уголке, думая: «Неужели таков стиль работы — пренебрежение, зазнайство, грубость: как будто к этому молодчику на квартиру пришел навязчивый гость», — и, чтобы скоротать время, он стал рассматривать ожидающих.
Рядом с ним сидел человек среднего роста. Лицо у него — загорелое с крупными чертами.
«До чего крепко сколочен», — подумал Аким Морев и хотел было спросить, где тот работает, как сосед сам заговорил:
— Сижу уже больше часа, а мне там, на площадке, вот как надо быть, — и провел рукой по горлу. — Вы что сюда прибыли? Вижу — новичок.