— Именем Российской... Выездная сессия ревтрибунала Республики рассмотрела в особом присутствии дело военнослужащих Сводного Донского конного корпуса 9-й армии Кавказского фронта —
— ДУМЕНКО Борис Мокеич, 32 лет, командир корпуса, по происхождению из крестьян, бывший вахмистр царской службы, доброволец РККА, имел награды (орден Красного Знамени за № 5), член РКП (б) с декабря 1919 года...
АБРАМОВ Михаил Никифорович, 26 лет, начальник штаба корпуса, по происхождению из крестьян, бывший штабс-капитан царской армии, доброволец РККА, беспартийный...
БЛЕХЕРТ Иван Францевич, 26 лет, начальник оперативного отдела штаба корпуса, по происхождению из дворян, бывший штабс-капитан царской армии, в РККА по мобилизации...
КОЛПАКОВ Марк Григорьевич, 23 лет, начальник разведки штаба корпуса, бывший комбриг, по происхождению из крестьян, доброволец РККА, беспартийный...
КРАВЧЕНКО Сергей Антонович, 29 лет, начальник снабжения Второй бригады того же корпуса, по происхождению из крестьян, доброволец РККА, беспартийный —
ВСЕ ПРИГОВОРЕНЫ К РАССТРЕЛУ,
ПРИГОВОР ПРИВЕСТИ В ИСПОЛНЕНИЕ
НЕМЕДЛЕННО...
— Сволочи! Развяжите руки, дайте обняться перед концом! — пьяно и невыдержанно крикнул издерганный нервами и водкой Блехерт. Он едва стоил на ослабших ногах между Абрамовым и Колпаковым и клонился то к одному, то к Другому, нелепо поталкивая их, как пьяный, от бессилия и ярости. За каким чертом его понесло служить к этим краснозвездным каинам, живорезам и подонкам, обесценившим не только человеческую жизнь, но и самый смысл этой жизни?..
— Молчать! Кон-вой... ружья — на прицел! — вмешался командир в темной буденовке.
Серега Кравченко, считавший себя непричастным к «большим людям» корпусного штаба, случайно попавшим в эту кашу, надломился, затряс плечами и головой, роняя мелкие и злые слезы отчаяния. Потом тявкнул и зарыдал открыто и дурно, потеряв волю.
— Замолчи, дурак! — шагнул к нему бесстрашный Думенко, машинально дергая локтями связанных рук, напрягая из последних сил пустую грудь свою, из которой совсем недавно было извлечено хирургом пробитое белогвардейской разрывной пулей правое легкое. — Не смей, курва! Не слышишь, как эта падаль... гугнить, картавить, по-русски слова сказать не умеет? Не поймет она твоих рыданий! У них — свой расчет!
— Сво-о-ло-чи-и!! — кажется, Абрамов, дисциплинированный, железный штабист с манерами хорошего штаб-офицера не выдержал, закричал с матерщиной. И тут раздалась команда «пли!», на близком расстоянии от них сверкнуло, ударило горячим.
Блехерт, падая, увлек за собою еще сопротивлявшегося юного Марка Колпакова, следом тихо и преданно прилег к прохладной земле Абрамов. Кравченко падал боком, будто его задело огромным тяжелым маховиком, чуть ли не развернув лицом в обратную сторону. Падал со стоном. Комкор Думенко — первая и, может быть, самая отчаянная сабля Революции, не первый раз видевший смерть в глаза, еще стоял минуту, как бы раздумывая, следует ли подчиниться злой и коварной воле, или еще воспротивиться, отдать и второе легкое во имя правды народной и возможности ненасытно рубить своею именной шашкой всякую сволочь на этом свете... Но и его развернуло вполоборота, лицом к друзьям, и он в последний раз выдохнул, все еще подергивая связанными телеграфным проводом руками. Упал, горбясь, вцепившись зубами в собственное плечо под бязевой рубахой...