Вот начдив 21-й Миша Лысенко, бывший комбриг героического Донского сводного корпуса, весь израненный тремя сабельными ударами, перебинтованный, но не ушедший в лазарет, крепко еще сидящий в казачьем седле. Хотя и не опасными были раны, но потерю крови скоро ли восстановишь при нынешних харчах? То же самое и комбриг первой из его, Лысенко, дивизии — Акинфий Харютин. В чем только душа держится! Бывалый вояка, один из первых организаторов «Полка защиты прав трудового казачества» при ВЦИКе, друг Матвея Макарова, и душа у него держится в данный момент на ордене Красного Знамени, что пылает на груди свежей розеткой и глянцем эмали, да на боевой удали, смелости и наплевательстве Акинфия на всевозможные беды-несчастия до самого смертного часа. Этот понимает: взялся за гуж — не говори, что не дюж!
А вот Рожков Иван Андреич, начдив Блиновской, — и лет-то ему от силы двадцать пять, двадцать семь, но дивизию сумел взять в кулак, хотя кулачишко-то совсем небольшой, батрацко-бедняцкий... Хватку Михаила Блинова хранит в душе, умеет и на втрое сильнейшего неприятеля страху нагнать! По прибытии в таврическую степь дивизия под его командованием с налета разнесла в пух и прах целую дивизию генерала Ревишина, взяла в плен весь штаб — что тут можно сказать? Подучить бы самую малость военной науке — был бы отличный красный генерал! Главное, всегда спокойный, чуткий и ровный парень, и видно, что очень порядочный человек. Серьезное, редко улыбающееся лицо, доброжелательность в глазах. Будто говорят глаза Рожкова: «Понимаю все я, дорогой Филипп Кузьмич... Что ж, и меня было уволили в штабные чиновники, когда прямо сказал, что нельзя идти в этот прорыв, не разобравшись, очертя голову. Заменили матросом Дыбенкой. Но и матрос не выручил их в лихой час, пропал 2-й сводный по-глупому... Теперь вот заново будем силы собирать. Но ничего, в бою не подведем, можете положиться!»
После уж Миронов услышит его слова в деле, в рубке и не однажды похвалит, обнимет и расцелует по-отцовски! А вот и его, Рожкова, первый комбриг Никифор Медведев, бывший комполка 5-го Заамурского, снискавший добрую славу на красном Дону. Многие помнят. Этот постарше, лет ему за тридцать, и на широкие плечи его тоже можно положиться. Командира 16-й кавалерийской дивизии первый раз видел Миронов и ничего определенного о Семене Волынском пока сказать не мог, но знал, что эта дивизия на Кубани неплохо воевала, костяк для начала есть... А вот и командиры полков: Дедаев, Лесников, Ракитин — молодец к молодцу, все с орденами, один он, командарм Миронов, пока без ордена. Ну, не беда, орден — дело наживное...