Начинался парад. Шли повзводно пехотные части, на дальнем краю площади разворачивались к маршу кавалеристы. Миронов вздохнул с великой радостью, всей душой ощутив вдруг главный смысл митинга: ведь гражданская война, в самом деле, кончилась, завершилась нынешним днем! Свершилось главное, ради чего он отдал столько сил и крови.
Усмехнувшись тому, что Золотое оружие приличествует больше мирному времени, чем военному, примерил руку к тяжелому эфесу. Было непривычно, и он медленно, с потягом обнажил до половины голубоватую, полированную и украшенную чернью полосу клинка, сделанного в Златоусте. И вдруг обожгло глаза и душу глубокое тиснение по булату, исполненная навечно каллиграфическая вязь:
«Народному герою — от ВЦИК».
«...И вечный бой, покой нам только снится!..» Какой поэт именно написал эти беспокойные строки, Миронов не помнил, а слова эти повторял в последние дни с особым пристрастием. Выезд его в Москву задерживался, оказалась бессильной подпись Склянского: ам нарком Троцкий приказал силами корпусов 2-го и 3-го подавить на Южной Украине вновь забродившую махновщину, это разбросанное по степям «гуляй-поле». Миронов еще по привычке назывался командармом, а конница его уже входила в рамки мирного времени в ранге корпуса. Дивизии таяли, красноармейцы старших возрастов уезжали по домам, некоторых забирали в Трудовую армию.
В первых числах декабря уехал в Москву Дмитрий Полуян, чтобы приступить к обязанностям председателя казачьего отдела ВЦИК. Вслед за ним отозвали комиссара штаба Михаила Карпова, и через несколько дней на его место прибыл бравый, подтянутый, хорошей офицерской выправки комиссар — Сергей Никонович Щетинин, кажется, из резерва кавкорпуса Каширина.
Миронову было не до того: махновские отряды возникали то тут, то там, метались по завьюженной приморской полосе бывших запорожских степей, умело уклоняясь от красных дивизий. Пришлось брать под свой контроль большую округу восточнее Мелитополя. От реки Молочной, где дозор несли старые блиновцы, до Большого Токмака, занятого дивизией Лысенко — больше двухсот верст. И все это стенное пространство по ночам простреливалось большими и малыми бандами, они терроризировали милицию, налетали на штабы. Со стороны железной дороги Пологи — Бердянск Миронов рассредоточил 16-ю дивизию Медведева и медленно стягивал кольцо окружения. Но батько Махно, находчивый и жестокий партизан (с ликвидацией Врангеля вновь вышедший из подчинения у красных), сумел выскользнуть все же с главными силами из кольца и неожиданно устремился в Донбасс, на границы Донской области. Миронов не особенно огорчился этому, стараясь избегать крупных кровопролитий. Судьбу Махно решало само время, важно было лишить его пространства, маневра и питательной связи с родными селами.