Да и вообще, о чем тут думать? С Маринкой все кончено – свадьба через неделю.
Едва проснувшись, Кеба набрал Маринкин номер:
– Мне срочно нужно встретиться с тобой.
– Суббота же, это не наш день, – сонно пробормотала она. – Да и вообще институт, наверное, закрыт…
– Открыт. Но это неважно. Встретимся на твоей остановке.
– Вы с ума сошли? Это, между прочим, не только моя остановка, там еще и Оленька ваша бывает, и мамаша ее! И вообще, мы вчера попрощались, Геннадий Алексеич. Не звоните мне больше. Вам о свадьбе думать надо, об Оленьке.
– Я как раз об этом и думаю. Через час выходи.
– Не надо. Не беспокойтесь, Геннадий Алексеич, я не дурочка какая-нибудь, все понимаю. Не узнает ваша Оленька ни о чем, не переживайте. Я никогда не причиню вам вреда. Не зовите больше, все кончено. Я больше к вам не приду.
– Через час чтоб была на остановке. И точка.
Как было велено, через час Марина стояла на автобусной остановке. У Кебы сжалось сердце – почти без макияжа, бледненькая, лицо осунувшееся – то ли со сна, то ли беременность покоя не дает, мучает токсикозом. Но и такая была желанна, и от такой исходил уют. Про такую Гена мог бы сказать: «Эта – моя!» Но чья еще? Вот в чем вопрос.
– У тебя много мужиков? – спросил без обиняков, даже не поздоровавшись.
– Каких мужиков, вы о чем?
– Перестань «выкать», – привычно одернул он, впрочем, не слишком зацикливаясь. – Таких же, как я.
– Таких же, как вы, не существует. Каждый человек по-своему уникален.
– Не юли, ты прекрасно поняла вопрос. У тебя много мужиков? Не обязательно таких, как я. Любых. Тех, с которыми у тебя близкие отношения. Сколько их у тебя – пять, десять, двадцать? Со сколькими мужиками ты спишь? Сколько нас у тебя?
Она покраснела, отвела глазки – где ее цинизм, где? Неужели наносное, а он не понял?!
– К чему это все? Не надо. У вас есть Оленька, женитесь на ней, живите долго и счастливо…
– Сколько?!
– Двое.
Кеба побледнел. Значит, он был прав. Пусть не пять и не десять, но двое – это тоже много. Слишком много для счастья.
Действительно, шлюха. Порядочная девушка не станет спать с двумя мужиками одновременно.
– Кто он?
– Ну к чему эти сцены ревности, Геннадий Алексеич? – возмутилась она. И это, он был уверен, настоящее. Игры кончились. – Вы уже все выяснили – Арнольдик тут ни при чем, но вас это все равно не должно волновать – я сама справлюсь с проблемой. Ольга так и будет думать, что во всем виноват Арнольдик.
– Я не спрашиваю, от кого ты беременна. Я хочу знать – кто второй? Скажи мне, я не буду ревновать. Просто скажи, кто еще, кроме меня?