Мало того, что о столь серьезном шаге Кеба к тому моменту даже не задумывался. Куда страшнее было то, что его принуждали жениться не на ком-нибудь, а на одной из «давалок». Вот тебе и «бесплатная»! Больно уж высока плата за бесплатный секс.
Женитьбы-то он избежал. Как избежал и отцовства – беременность оказалась надуманной. Однако после той истории отношение к слишком доступным девицам резко переменил. Брезгливость была в нем и раньше, теперь же она стала граничить с ненавистью. Презирал всех женщин скопом и каждую в отдельности. При одной мысли о сексе к горлу подкатывала тошнота.
Однако постепенно негатив рассеивался. Да что там – природа все равно свое возьмет, хоть так ее дави, хоть этак. А если не особенно давишь, да плюс еще без конца кто-то обнаженным телом прижимается… Ну, почти обнаженным. А то и вовсе голой грудкой, когда маечка словно ненароком задерется.
Но на сексуальных отношениях со студентками Гена поставил жирный крест.
И тут на горизонте нарисовалась Конакова. Ее он не сразу заметил. Были претендентки и поярче, и поэффектнее. Лишь когда призывные ее сигналы стали слишком назойливыми, оценил: ничего девочка, симпатичная. Не красавица, нет: светленькая, бледненькая, тоненькая. На фоне дебелых однокурсниц с грудью от третьего номера и выше она выглядела сущим подростком. Только вглядевшись внимательно можно было увидеть ее достоинства. Неброская красавица. Такие обычно расцветают поздно, зато цветут долго.
Вообще-то Кеба предпочитал другой тип женской красоты. Ему подавай огонь и пламя, чтоб только взглянул – и сердце ухнуло куда-то. Вернее не столько сердце, сколько… В общем, все равно к тому месту все и сводилось: хоть сердце туда ухает, хоть кое-что более прозаичное там происходит. Мужская сущность – скажем так, чтоб не слишком грубо.
При взгляде же на Конакову мужская Генкина сущность не то чтобы молчала, но и кричать не собиралась. Так, тявкнет что-то невразумительное, и затихнет. Да и с формами не все у нее в порядке было. Не сказать, что вообще безгрудая, но сравнение с другими студентками по этой части безнадежно проигрывала.
Чашу весов в ее сторону перевесили разве что тактильные ощущения. Все решил прыжок через коня. По обыкновению Кеба подстраховывал студенток на соскоке. Конакова прыгнула не слишком удачно, при приземлении завалилась на бок. Если бы не он – непременно упала бы.
Она и так упала. Но не на пол – прямиком в Генкины объятия. Опять же не в новинку для него: сколько дурех уже испробовали этот прием! Но у Конаковой это явно произошло случайно – Кеба почувствовал бы неискренность. И прижалась она к нему не как к вожделенному предмету – как к спасителю. Ее губы оказались у него под подбородком, и от неожиданности, от двусмысленности положения она замерла, только дышала горячо и часто ему в шею, мелко-мелко, будто сейчас расплачется.