Вот тогда и дрогнула Генкина сущность. Та, что в спортивных штанах не слишком надежно пряталась от хищных студенток. С того дня и стал отвечать на ее взгляды. Самому смешно было: с такой наивностью его еще никто не клеил. Уверен был – девственница. Но девственница упорная – долгонько она его глазками поедала.
Не удержался Гена… Злился и на себя, и на Конакову – ведь решил же больше не прикасаться к студенткам! Он бы спокойно прошел мимо, если бы не удивительное сочетание наивности и плотской жажды.
В общем, битву он проиграл с треском. Но за это Конаковой пришлось заплатить сполна. Никаких дежурных комплиментов, никаких нежностей. В конце концов, он не зазывал ее в свою каморку. Сама пришла, сама плотненько прикрыла дверь, недвусмысленно провернув в замке ключ.
Памятуя о недавнем скандале, первым делом Гена предупредил:
– На беременность не лови. Насиловать я тебя не собираюсь, а добровольный секс не предусматривает ответственности. Устраивает такой расклад?
Видимо да. Потому что на хамское по форме предупреждение она отреагировала на удивление спокойно. Он был взбешен: куда катится этот мир, если совсем юное ангелоподобное создание не шарахается от таких слов, не бежит прочь. Гена был уязвлен: она казалась хрупкой и чистой, а на деле такая же, как остальные? Что ж, тогда он не будет с ней миндальничать. Она получит то, чего заслуживает.
Без слов усадил ее на стопку матов. Реснички затрепетали в испуге. Однако же не убежала, покорно ждала продолжения.
Обладательница наивных глаз оказалась женщиной. Вернее, женщинкой – неумелой, стыдливой. Его это не оскорбило, нет. Но почему-то стало обидно: такая наивная, такая стыдливая, а под мужиком уже побывала. Все они одним миром мазаны, все отдаться торопятся, аж спотыкаются.
Попользовал девчушку, и до свидания: иди, милая, дальше, ищи любовь высокую и чистую в другом месте.
Но девочка не поняла. На следующих занятиях снова смотрела влюбленными глазками, вроде для нее что-то значил тот бессмысленный половой акт.
Хочешь повтора? На!
Еще? На еще!
Кеба и сам не заметил, как перешагнул все свои правила и убеждения. Он ее и так, и этак. То лаской с ней, то грубостью. А она в ответ только ресничками дрожит преданно.
Оглянуться не успел, как все изменилось. Вроде ничего особенного не произошло, но чувствовал, что теперь он безраздельно принадлежит Оленьке Конаковой.
Всем хороша была Оленька, всем устраивала. Кроме одного. Была у нее идиотская черта: едва ли не на каждом свидании непременно подводила Кебу к мысли о женитьбе. Вернее, не к мысли даже. Настойчиво напоминала: дорогой, уже пора! Пусть не каждый день, но пару раз в неделю непременно между ними происходил серьезный разговор.