– О, он обладает демонической притягательной силой и умеет употреблять ее в дело. Я убежден, что наговоры, которые так восстановили против меня Дернбурга, шли от него, я стал на его пути, он уже тогда рассчитывал получить руку Майи. И она не осталась равнодушна к нему, всюду говорят об их помолвке, и я только что убедился в справедливости этого: Майя выдала себя. Мне не на что больше надеяться!
Отчаяние, с каким это говорилось, ясно доказывало, как глубоко запала в его душу подруга детства.
– Это был бы, конечно, виртуозный ход со стороны Вильденроде, – сказал Штетен нахмурившись. – Итак, ему мало части сестры, он хочет лично получить оденсбергские миллионы! Пора открыть Дернбургу глаза, нельзя же допустить, чтобы его дочь стала добычей авантюриста.
– Авантюриста? Барон Вильденроде?..
– Он стал им, когда померк блеск его рода. Может быть, здесь столько же виновата судьба, сколько и он сам, но, как бы то ни было, он потерял право занимать место в честной, уважаемой семье.
– И ты знал это еще в Ницце и молчал?
– Да неужели я должен был взять на себя роль доносчика? И перед кем? Какое я имел право вмешиваться в дела чужой семьи? Какое мне дело было тогда до Дернбурга? Без всякой причины не ставят к позорному столбу сына человека, которого много лет считали другом.
– Но ты мог бы как-то предостеречь Эриха!
– Бесполезно. Двуличие будущего зятя Эриха было известно всей Ницце, но Эрих слепо пошел в расставленные ему сети. Однако успокойся! Теперь, когда я знаю, как ты относишься к его сестре, я не стану деликатничать.
– Да, надо во что бы то ни стало спасти Майю! – порывисто воскликнул Виктор. – Дядя, будь откровенен со мной! Кто и что такое этот Вильденроде?
– Сейчас узнаешь, – серьезно сказал Штетен, – но здесь не место рассуждать о подобных вещах, через десять минут мы будем в замке и там продолжим наш разговор.
Тем временем Майя и ее спутница ехали дальше. Они спешили на железнодорожную станцию встречать госпожу фон Рингштедт, ездившую в Берлин, чтобы приготовить квартиру Дернбургов для переезда туда на зиму. Избрание Дернбурга депутатом казалось семье делом решенным, и потому даже в домашних распоряжениях она сообразовалась с этим; теперь переезд в Берлин становился сомнительным, и старушка пока возвращалась в Оденсберг.
– Что это сегодня с графом? – задумчиво спросила Майя. – Он как нарочно прикидывается вовсе не тем, кем есть на самом деле, и, кажется, даже не обрадовался нашей встрече.
– Ведь он недавно потерял брата, – заметила Леони. – Если он стал серьезнее и сдержаннее, то это вполне естественно.