По сути, бизнес и есть олицетворение настоящих джунглей. «Одержимые» не питали насчет этого никаких иллюзий. Заблуждались они по другому поводу. Все были уверены, что каким-то образом сумеют прорваться на студию, пройти через ряды охранников, миновать ворота, осуществить Мечту. Они были аристократами, они были избранными. Голливуд стал их Иерихоном, и Иисус мог в любую минуту затрубить в золотую трубу, и стены рухнут, а враги будут сметены, Сэм Уинтерс взмахнет магической палочкой, и на всех окажутся шелковые мантии, и все превратятся в кинозвезд, перед которыми в восхищении склонятся восторженные зрители. Аминь-кофе в аптеке Шваба стало вином причастия, а они – Апостолами Будущего, утешавшими и согревавшими друг друга своими мечтами. Они вечно стояли на пороге волшебной страны. Кто-то познакомился с помощником режиссера, который поговорил с режиссером, который обещал рассказать продюсеру… еще день-два, и мечты станут явью.
А пока они работали в супермаркетах, гаражах, косметических кабинетах и мыли машины. Они жили друг с другом, женились в своем кругу, часто разводились и не видели, как время предает их день за днем, не замечали все новых морщин, седины на висках и того факта, что теперь макияж отнимает гораздо больше времени. Они выглядели потертым, изношенным, хотя так и не купленным товаром, увяли, не успев расцвести, были слишком старыми, чтобы начать новую жизнь, родить детей, сыграть роли, о которых так мечтали. Теперь они считали себя актерами на характерные роли. И по-прежнему жили иллюзиями.
Девушки помоложе и покрасивее существовали на то, что называли «постельными заработками».
– К чему гнуть спину с утра до вечера, когда можно заработать двадцать баксов всего за несколько минут, лежа в постели! Лишь бы перебиться, пока не позвонит агент и предложит работу!
Но Джилл подобные вещи не интересовали. Главное – это карьера. Бедная польская девушка никогда не сможет стать женой Дэвида Кеньона, теперь она это знала. Но Джилл Касл, кинозвезда, может позволить себе все, что угодно, а если она не добьется своего, опять превратится в Жозефину Цински. Этого она допустить не могла. Ни за что.
Первая роль в кино досталась ей через Хэрриет Маркус, одну из «одержимых». Брат бывшего мужа ее троюродной сестры работал вторым помощником режиссера мыльной оперы, «медицинского» телефильма, снимавшегося на студии «Юниверсал». Тот согласился устроить Джилл эпизодическую роль. Весь текст состоял из одной строчки, за что Джилл получала пятьдесят семь долларов, минус вычеты за социальное страхование, подоходный налог и налог на содержание дома для престарелых актеров. Джилл должна была играть медсестру, находиться у постели пациента и считать пульс. Вошедший в палату доктор спрашивает: